Быть живым человеком и не быть при этом сумасшедшим — нереально, невыносимо страшно и больно. Поэтому все вокруг сумасшедшие, и мне пора браться за ум, поскорее с него сходить и никогда больше не возвращаться, а то безобразие, вот уж действительно.
Жизнь вдруг снова стала казаться мне чертовски увлекательной; что же касается отсутствия в ней какого бы то ни было смысла, я не то чтобы изменил свою позицию по этому вопросу, просто он перестал меня волновать. Пока процесс интересен, вполне можно обойтись без дополнительного смысла. Что и требовалось — не доказать, а почувствовать.
Я встал, распахнул окно пошире, по пояс высунулся наружу, в прохладную, душистую весеннюю ночь. Вдохнул, улыбнулся, выдохнул, улыбнулся ещё шире, снова вдохнул. И понял: вот чего-то в таком роде я и хочу. Чтобы так было всегда. Чтобы любое моё действие было простым, радостным, естественным и в то же время совершенно необходимым — как дыхание. И не только моё. Всякое действие. Жизнь. Вообще. Любая. Везде. А всё остальное несущественно.
Пусть играет, пусть. Пусть пугает, пусть сбивает с толку, пусть не разъясняет правил, шептал я, прислонившись спиной к теплым от солнца камням Тынского храма. Только бы продолжал играть, лишь бы Ему не надоело, хоть бы не передумал, не отвлекся на что-нибудь другое, потому что я уже не хочу жить как-то иначе. И, кажется, не смогу.
Вот за что я люблю поезда — иногда здесь можно стать Тем-Кто-Смотрит, и больше никем.
— А такие роскошные мешки под глазами откуда?
— Как — откуда? Их на границе выдают всем, кто заснул под утро. А я, сам понимаешь, в первых рядах, все мешки мои.
Как-то легче дышится, когда точно знаешь, что в мире есть другие такие же придурки. Моей крыше приятно съезжать в сопровождении чужих крыш, выбравших примерно то же направление движения.
В Москве так живут, вечно ни черта не успевают, кроме самого необходимого, да и то за счет сна; здесь, кажется, нет ни одного человека, который может позволить себе спать сколько хочется, даже дети хронически недосыпают. Однажды жители этого города сойдут с ума от усталости.
Ближний мир всякого человека — что-то вроде зеркала. И когда обнаруживаешь, что вокруг сплошь никчемные идиоты, впору задуматься, почему это вдруг у прекрасного и удивительного меня столь неприглядные отражения…
Сейчас всего девять утра, а в Праге, соответственно, семь, и что, спрашивается, делать в таких обстоятельствах человеку, который никогда никому не звонит раньше полудня?
Правильно, писать sms.
Cлайд с цитатой