Он был болезненно застенчив, что по примеру многих болезненно застенчивых людей компенсировал излишней шумностью в самые неподходящие моменты.
Люди разное говорят, и вряд ли хотя бы половина пересудов заслуживает внимания.
Он был болезненно застенчив, что по примеру многих болезненно застенчивых людей компенсировал излишней шумностью в самые неподходящие моменты.
Юноша бессознательно перебирал пальцами мокрые волосы звезды. Он сидел и дивился, почему же ему понадобилось так много времени, чтобы понять, что он любит ее. Он спросил об этом — и она обозвала его идиотом, а он заявил, что ни один мужчина никогда не слышал от дамы слов прекраснее.
... юноша чувствовал, будто они двое занимают одно место во вселенной. Как если бы на один великолепный, всепоглощающий миг они стали единым существом, дающим и принимающим, как звезды, что сливаются с предрассветным небом.
– Знаешь, что бы я сделал на твоем месте?
– Нет, – с надеждой отозвался Тристран. – А что?
Коротышка вытер нос пятерней.
– Я бы предложил этой леди пойти в свинарник, а потом нашел бы другую девушку, которая согласилась бы с тобой целоваться, не требуя склонить к её ногам всю вселенную.
— Больно? — спросила девушка.
— Ага. Если честно, то очень.
— Вот и хорошо, — удовлетворенно отозвалась Ивэйн.
Если смотреть достаточно близко, чёрное не такое уж чёрное — а белое не такое уж белое.
Нескладное, долговязое создание с огромным внутренним потенциалом, он был бочкой динамита, ожидающей, что некто или нечто однажды подожжёт фитиль...
— А вот за руны спасибо, братец, — поблагодарил он, похлопав труп по спине.
— Чтоб тебе подавиться ими, если не отомстишь подлой суке, которая перерезала мне глотку, — ответил Праймус, и его голос прозвучал щебетом горных птиц, которые, проснувшись, приветствуют новый день.