... аристократия византийская была весьма горазда помахать клинками. Тоже понятно: в стране, где редко какой владыка умирает своей смертью, знати всё время приходится собственноручно обороняться от подосланных убийц. Хочешь жить — умей вертеться. В данном случае — с боевым железом.
Сколько на тренировках гридь не гоняй, а настоящего боя учебный не заменит. Опять-таки отроки-волчата должны крови попробовать. Почувствовать, что не зря они стрелами по мишеням били да мечами намахивались так, что за ужином чашку до рта не донести. Вот, когда брызнет из-под клинка настоящая вражья кровь и гадина, пришедшая грабить твою землю, убивать и насиловать, захлебнется криком и хряпнется оземь, тогда и понимаешь — не зря! Есть силушка. И можешь ты платить отныне за обиду железом. Сполна. Сдачи не требуется.
А кто найдёт папоротников цвет, тому все тайное откроется: клады, схоронки, дива лесные. А сам он невидим станет для людей и духов и даже самой Морены-Смерти… — Мыш закатил глаза и всей своей веснушчатой мордашкой изобразил ужас и восхищение. — А цветёт он, папоротник то есть, единожды в тыщу лет и токо одну ночь. Такую, как седнишняя.
Рагух поглядел на друга… и внезапно ударил его по плечу.
— Хочешь от меня избавиться? — засмеялся он. — Не выйдет! Я остаюсь.
— Отлично! — Машег улыбнулся. — С тобой мы их точно побьем!
— Вы сошли с ума! – заявила Элда, с большим неодобрением слушавшая монолог Рагуха . — Вдвоем — против трех сотен! Зачем тебе вообще драться? Забирай все, и уходим!
— Молчи, женщина! – произнес Машег. – Ты не понимаешь, что такое честь!
— Зато я понимаю, что такое жизнь! Можешь сжечь усадьбу и сады с виноградником, если не хочешь оставлять их врагу!
— Вот! — Машег повернулся к Рагуху. — Сколько лет живет со мной, а так и осталась нурманкой.
Не торопится, гад. Удовольствие получает. Куражится. Опытный боец противника просчитывает на раз. Вот и Санька он просчитал. И счел проигравшим. Как там, в Библии? «Мене, мене, текел, фарес…» – подсказала безупречная память. «Взвешен, исчислен и найден слишком легким».
В бою никто не любуется твоей мощью. Вокруг не толпятся зрители, которые жаждут поглядеть, какой ты герой. В бою тебя просто хотят убить. И будь ты хоть какой ловкач помахать мечом, когда ты устанешь, то утратишь и мощь, и быстроту. И тогда тебя прикончит любой, кому хватило ума поберечь силы.
Сын — молодец! Усвоил один из главных принципов власти: слабые должны бояться, а сильные — верить.
А ты в курсе, что вороны очень умные? Они приспособились к людям, как крысы и тараканы. Они поняли, как нас понимать.
Наша культурная и геополитическая принадлежность напоминает блуждающую идентичность человека, рождённого в смешанном браке. Он везде родственник и нигде не родной. Свой среди чужих, чужой среди своих. Всех понимающий, никем не понятый. Полукровка, метис, странный какой-то. Россия это западно-восточная страна-полукровка. С её двуглавой государственностью, гибридной ментальностью, межконтинентальной территорией, биполярной историей она, как положено полукровке, харизматична, талантлива, красива и одинока. Каким будет предстоящее нам одиночество? Прозябанием бобыля на отшибе? Или счастливым одиночеством лидера, ушедшей в отрыв альфа-нации, перед которой «постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства»? От нас зависит. Одиночество не означает полную изоляцию. Безграничная открытость также невозможна. И то, и другое было бы повторением ошибок прошлого. А у будущего свои ошибки, ему ошибки прошлого ни к чему. Россия, без сомнения, будет торговать, привлекать инвестиции, обмениваться знаниями, воевать (война ведь тоже способ общения), участвовать в коллаборациях, состоять в организациях, конкурировать и сотрудничать, вызывать страх и ненависть, любопытство, симпатию, восхищение. Только уже без ложных целей и самоотрицания.
Между прочим. Мексика — первая капиталистическая страна, в которой я побывал. И, к моему великому удивлению, всё негативное, что говорилось и писалось у нас про малоразвитые страны и капитализм, оказалось правдой. (Очень, очень мало очень богатых и очень, очень много очень бедных… Ну и остальной набор: трущобы, безработные, малолетние проститутки, официальная продажность чиновников и так далее.) Сейчас-то всё это мы испытали на себе, а тогда я считал, что это полёт больной фантазии советской пропаганды.
Cлайд с цитатой