Пустяк, если мы никак не сможем быть вместе.
Мы лежим спиной друг к другу — так далеко, как это только возможно на одном матрасе. Пространство между нами гораздо хуже нашей неловкости, хуже долгих пауз и незнания, о чем она думает.
Пустяк, если мы никак не сможем быть вместе.
Мы лежим спиной друг к другу — так далеко, как это только возможно на одном матрасе. Пространство между нами гораздо хуже нашей неловкости, хуже долгих пауз и незнания, о чем она думает.
Somewhere in this city is a road I know
Where we could make it
But maybe there's no making it now.
Останься или пойдем вместе, что бы ни случилось. Это добром не кончится, поверь мне. Ты еще не знаешь войны, не знаешь ее хозяев. На войне без особой нужды не расстаются ни на минуту.
I cannot see you
But I can feel you
I just wanna be with you
I've nowhere else to go
Когда-нибудь время разлучит нас. Но только давай, пока не настал тот час, всегда будем вместе.
И так до скончания века — убийство будет порождать убийство, и всё во имя права и чести и мира, пока боги не устанут от крови и не создадут породу людей, которые научатся наконец понимать друг друга.
После Гоголя, Некрасова и Щедрина совершенно невозможен никакой энтузиазм в России. Мог быть только энтузиазм к разрушению России. Да, если вы станете, захлёбываясь в восторге, цитировать на каждом шагу гнусные типы и прибауточки Щедрина и ругать каждого служащего человека на Руси, в родине, — да и всей ей предрекать провал и проклятие на каждом месте и в каждом часе, то вас тогда назовут «идеалистом-писателем», который пишет «кровью сердца и соком нервов»... Что делать в этом бедламе, как не... скрестив руки — смотреть и ждать.