И мне стало казаться, что я лежу на надувном матрасе и наперегонки со всем остальным человечеством яростно переправляюсь к счастливому берегу, к далекому горизонту, где самых быстрых гребцов ожидает награда — солнце, счастье, деньги и любовь.
Митра позвонил узнать, как дела.
— Нормально, ответил я хмуро. — Только эта норма мне не особо нравится.
Каждый год мы меняемся. Человек в течение своей жизни, как атом, расщепляется на несколько отдельных личностей. Как на картинках, где художник выстраивает в линеечку себя в разном возрасте: от трехлетки со смешными хвостиками до успешной мадам в костюме.
Видишь ли, Рама, любое объяснение есть функция существующих представлений. Если это научное объяснение, то оно зависит от представлений, которые есть в науке. Скажем, в средние века считали, что чума передается сквозь поры тела. Поэтому для профилактики людям запрещали посещать баню, где поры расширяются. А сейчас наука считает, что чуму переносят блохи, и для профилактики людям советуют ходить в баню как можно чаще. Меняются представления, меняется и вердикт.
— Знаешь, что думает корова, которую всю жизнь доят электродоильником?
— Корова не думает.
— Нет, думает. Просто не так как люди. Не абстрактными понятиями, а эмоциональными рефлексами. И на своем уровне она тоже очень хорошо понимает происходящее. — Она считает, что люди — ее дети-уроды. Жуткие. Неудачные. Но все-таки ее родные детки, которых ей надо накормить, поскольку иначе они будут страдать от голода. И поэтому она каждый день жует клевер и старается дать им как можно больше молока...
Есть одна старая идея, которая часто излагается в фантастических и оккультных книгах: людям лишь кажется, что они ходят по поверхности шара и глядят в бесконечное пространство, а в действительности они живут внутри полой сферы, и космос, который они видят, — просто оптическая иллюзия.
Экономическую подоплеку советской катастрофы я уже начал понимать: страна, посылавшая двух офицеров в штатском туда, где в нормальных обществах обходятся пособием по безработице, не могла кончиться иначе.
Унылый и обыденный акт любви, совершаемый не по взаимному влечению, а по привычке (у людей так оно чаще всего и бывает), всегда напоминал мне наши выборы. После долгого вранья пропихнуть единственного реального кандидата в равнодушную к любым вбросам щель, а потом уверять себя, что это и было то самое, по поводу чего сходит с ума весь свободный мир..
Российский старожил давно заприметил вострую особенность нашего бытования: каким бы мерзотным ни казался текущий режим, следующий за ним будет таким, что заставит вспоминать предыдущий с томительной ностальгией.
Рекламе было посвящено два урока. Мы изучали не человеческие теории на этот счет (Иегова назвал их шарлатанством), а только саму центральную технологию, равно относящуюся к торговле, политике и информации. Иегова определял ее так: нигде не прибегая к прямой лжи, создать из фрагментов правды картину, которая связана с реальностью ровно настолько, насколько это способно поднять продажи. Это звучало просто, но было одно важное уточнение: если связь с реальностью не могла поднять продажи (а она, как правило, не могла), связаться следовало с чем-нибудь другим. Именно сквозь это игольное ушко и шли все караваны.
Сакральную символику часто следует понимать с точностью до наоборот. Верх — это низ. Пустота — это наполненность. Величайшая карьера на самом деле абсолютное падение, истинный стадион — это пирамида, а высочайшая башня есть глубочайшая пропасть. Вершина Фудзи на самом дне, Рама. Ведь ты это уже делал...
Cлайд с цитатой