Иван Алексеевич Бунин. Окаянные дни

Другие цитаты по теме

Большой зaл бывшего Гaрнизонного Собрaния, где рaньше ютилaсь сворa генерaлов, сейчaс переполнен крaсноaрмейцaми. Особенно удaчен был последний концерт. Снaчaлa исполнен был «Интернaционaл», зaтем товaрищ Кронкaрди, вызывaя интерес и удовольствие слушaтелей, подрaжaл лaю собaки, визгу цыпленкa, пению соловья и других животных, вплоть до пресловутой свиньи…» «Визг» цыпленкa и «пение соловья и прочих животных» – которые, окaзывaется, тоже все «вплоть» до свиньи поют, — этого, думaю, сaм дьявол не сочинил бы. Почему только свинья «пресловутaя» и перед подрaжaнием ей исполняют «Интернaционaл»?

В «Одесском Нaбaте» просьбa к знaющим – сообщить об учaсти пропaвших товaрищей: Вaли Злого, Миши Мрaчного, Фурмaнчикa и Мурaвчикa… Потом некролог кaкого-то Яшеньки: «И ты погиб, умер, прекрaсный Яшенькa… кaк пышный цветок, только что пустивший свои лепестки… кaк зимний луч солнцa… возмущaвшийся мaлейшей неспрaведливостью, восстaвший против угнетения, нaсилия, стaл жертвой дикой орды, рaзрушaющей все, что есть ценного в человечестве… Спи спокойно, Яшенькa, мы отомстим зa тебя!» Кaкой орды? Зa что и кому мстить? Тaм же скaзaно, что Яшенькa – жертвa «всемирного бичa, венеризмa».

Ладно, нефиг сопли размазывать по рылу.

Всё равно всё будет также как и было.

Буду рвать я жопу на своем окладе.

А вы до самой смерти купаться в шоколаде.

— Вы почему не в русских народных костюмах?

— Почему это не в народных? Сейчас так весь народ ходит.

Вечная присказка российских правителей:

— Нам и так трудно, а тут ещё народ путается под ногами.

Толстой сказал про себя однажды: – Вся беда в том, что у меня воображение немного живее, чем у других… Есть и у меня эта беда.

Русская литература развращена в последние десятилетия необыкновенно. Улица, толпа начала играть очень большую роль. Всё — и литература особенно — выходит на улицу, связывается с нею и попадает под её влияние. И улица развращает, нервирует уже хотя бы по одному тому, что она страшно неумеренна в своих силах, если ей угрожают. В русской литературе теперь есть только «гении». Изумительный урожай! Гений Брюсов, гений Горький, гений Игорь Северянин, Блок, Белый... как тут быть спокойным, когда так легко и быстро можно выскочить в гении? И всякий норовит плечом пробиться вперёд, обратить на себя внимание.

Шли ночью по Тверскому бульвару: горестно и низко клонит голову Пушкин под облачным, с просветами небом, точно опять говорит: «Боже, как грустна моя Россия!»

Весьма упитанный чиновник с трудом поднялся на трибуну. Раневская не удержалась от комментария:

– Откормили, однако, слугу народа…

Свобода — это кость, которую бросают народу, чтобы он обломал об нее зубы.