Мы пришьём друг другу крылья.
И я летаю, и ты летаешь.
Мы пришьём друг другу крылья.
И я летаю, и ты летаешь.
Я мог бы просто уйти, мог бы просто забыть,
Мог бы просто любить или с ума сойти.
Пока ты кому-то даёшь, как в немецком фильме,
Весной солнце освещает пыль.
Это не мы уже — так голову кружит,
Нервы как пружины, натянутые струны.
И это странно может, но в глубине души,
Мы, наверное, хотели бы быть кому-то ближе.
Пока ты спишь днем, и снова снятся сны,
А я тебя в своих уже давно не вижу.
Мы будем дальше жить, отрываясь от земли,
Пытаясь летать, не имея крыльев...
Тротуары пахнут мылом.
Боже ж, мы в иной попали.
На твоем лице застыло
Выражение печали.
Но ты не думай, нам не плохо.
Мы же сверху так хотели.
Будем штопать раны, крылья.
Поздравляю — долетели!
Там кто-то пьет чай на шестом этаже,
Там кто-то лелеет отчаяние в душе,
Там кто-то не верит в бессилие красоты,
Там где-то под небом, наверно, живешь и ты.
Когда открывался луны беспощадный глаз,
Она признавала, что крылья, увы, не для нас,
Но, пыльного города сны унося в кровать,
Ей снова хотелось летать, так хотелось летать.
Рассеивание все еще не давалось мне, но я вдруг поняла, что мечтала бы, чтобы у меня были крылья. Величественные, могучие крылья, с которыми я могла бы летать, как они; с которыми я могла бы повидать мир и все, что он мог предложить.
Мне же лететь,
Лететь дальше всех,
Даже во сне...
Верить в параллели откровений,
Лететь, лететь выше всех,
Падать больнее...
Но зато какие ощущенья.