Мы все мертвы, ничто не важно для нас.
Если нам больше не к чему стремиться,
Давай встретим смерть гордо, без фальши.
Мы все мертвы, ничто не важно для нас.
Если нам больше не к чему стремиться,
Давай встретим смерть гордо, без фальши.
Скорая не приедет в наш трущобный район,
Мы замерзнем и вскоре уснем.
Ждать нового долго, чинить старое поздно.
Помню, в молодости я думал, что смерть — явление телесное; теперь я знаю, что она всего лишь функция сознания — сознания тех, кто переживает утрату. Нигилисты говорят, что она — конец; ретивые протестанты — что начало; на самом деле она не больше, чем выезд одного жильца или семьи из города или дома.
Мы умираем каждую минуту. Это часть жизни.
Ну, что ж! коли умирать, так умирать весной.
Не все уходят из жизни под торжественный марш.
— Я все о тебе знаю наперед, Тодор из табора Борко. С первым твоим криком я народилась. Я всегда с тобой рядом след в след ходила, на полшага всего отставала, только ты меня видеть не мог. Я — смерть твоя, Тодор.
Жить несчастным сравнительно лучше, чем несчастным умереть.
Неужели смерть имеет какой-то особый, только ей присущий запах? Или еще какое-то неопределимое свойство? Иначе почему он так ясно ощущает ее присутствие?