— Ты кого-то знаешь, кто здесь похоронен?
— Одного малыша.
— Малыша? Он что, маленьким умер?
— Очень маленьким.
— Как это случилось?
— Упал.
— Упал? Куда упал?
— На пол.
— Упал на пол.. Черт, я падаю на пол по два раза в день, и до сих пор жив.
— Ты только так думаешь.
Ваши дома — коробки, а ваши машины — это коробки на колесах. На работу в коробке и в коробке домой. Дома вы сидите, уставившись в телекоробку. Она разъедает вашу душу, пока ваше тело, которое по сути тоже коробка, увядает, а потом и умирает. После чего его кладут в последнюю деревянную коробку для разложения.
— Но ты бросил камень и пробил мне голову. Я умер от того, что мои мозги просто вытекли.
— Значит, они тебе были не нужны.
Никогда больше не придется ему спрягать на все лады глагол «делать». «Быть» – вот все что ему осталось. А ведь именно так он и определял понятие смерти – «быть», то есть существовать, но вне движения; замышлять, но не исполнять; думать, рассуждать и в этом оставаться таким же живым как вчера, но плотью мертвым, безнадежно мертвым.
... Я стремился изобразить волшебный воздух той ночи, который был таким нереальным и гипнотизирующим, что смерть человека по сравнению с ним прошла незамеченным эпизодом; передать то чувство окрыленности и ритмичности, которое должно было бы присутствовать в нас всю жизнь, а не одну только ночь, так чтобы мы смутно воспринимали окружающее и принимали жизнь как нечто неважное и второстепенное – чем она на самом деле и является, несмотря на кажущийся парадокс, для человека, который живет, а не просто существует… Потому что самое важное всегда заключено только в нас самих.
— Может, срок жизни у нас и больше, чем у старых Нексусов. Но жить, значит нечто большее, чем долго существовать. Я хочу жить. За это мы и сражаемся.
— После смерти мы попадаем в рай?
— Нет для нас ни рая, ни ада. Для нас существует только этот мир.
Мастер сказал:
— Когда ребенок находится в чреве матери, он молчит. Затем он появляется на свет — и говорит, говорит, говорит, пока однажды не оказывается в чреве земли. Тогда человек вновь умолкает.
Поймай эту тишину — она была в материнском лоне, она будет в лоне земли, и даже сейчас она определяет тот шум, который именуется жизнью.
Эта тишина — твое глубочайшее естество.
Ни одна жизнь не заслуживает того, чтобы отбрасывать ее со словами: «Мне все равно, когда я умру».
Cлайд с цитатой