В чудесном платье серая мышка превратится в принцессу и откроется дверь в иной мир, как перед героями фэнтезийных книжек.
— Как в Москве?
— Пусто.
— Куда же подевался народ?
— Что мне народ, когда нет тебя.
В чудесном платье серая мышка превратится в принцессу и откроется дверь в иной мир, как перед героями фэнтезийных книжек.
— Как в Москве?
— Пусто.
— Куда же подевался народ?
— Что мне народ, когда нет тебя.
— Если бы ты был здесь, ты бы оценил закат. Я таких красок в жизни не видела.
— Закаты и восходы случаются только там, где ты. Тут только серые сумерки.
Летом я повезу тебя на море. Я присмотрел местечко на Крите. Остров богов. Как раз для тебя.
— Вечно мне не везет, — парень махнул рукой.
Двое невезучих. По теории минус на минус дают плюс, а на практике полный облом.
Впрочем, настоящее не стоило того, чтобы за него держаться. Унылые лица и серые будни. ОН не в счет. ОН — проводник в волшебный мир мечты.
Глупец. Это только в сказке чудовище превращается в прекрасного принца, а в жизни принц является со стороны, оставляя чудовище с носом.
Писатель находится в ситуации его эпохи: каждое слово имеет отзвук, каждое молчание — тоже.
Разве можно придумать объект совершеннее, чем бумажная книга? Все эти кусочки бумаги — такие разные, гладкие или шершавые, под кончиками твоих пальцев. Край страницы, прижатый большим пальцем, когда так не терпится перейти к новой главе. То, как твоя закладка — причудливая, скромная, картонка, конфетный фантик — движется сквозь толщу повествования, отмечая, насколько ты преуспел, дальше и дальше всякий раз, когда закрываешь книгу.
Хочу поделиться с тобой одним секретом, который я знаю уже некоторое время, — в этом мире, где все так сложно, всегда найдется книга, объясняющая, как просто все на самом деле.