У тебя нет ценностей. У тебя всё нигилизм, цинизм, сарказм и оргазм.
Мировое дно полно сокровищ, только мир перевернут вверх дном.
У тебя нет ценностей. У тебя всё нигилизм, цинизм, сарказм и оргазм.
Мировое дно полно сокровищ, только мир перевернут вверх дном.
Как бы незначительно ни было чувство, друг не отказывался вникнуть в него, не отделял его от более высоких чувств, потому что оно было недостаточно важно и серьёзно; наоборот, он старался найти нить, связующую это маленькое, незаметное, затаенное чувство с самым главным, всё равно, шла ли речь о любовном увлечении или о патефонной пластинке. Ведь жизнь так драгоценна и так скупо отмерена, что нельзя упускать ни малейшей ее частицы.
Именно это почтение, согласно семейной легенде, и свело когда-то вместе наших родителей — двух мастеров похоронных дел, которые отчаянно нуждались в обществе живого человека и оба находились под впечатлением почтения к мертвым. Они считали свою работу призванием. Относись хоть один из них к живым хотя бы вполовину так же хорошо, как к мертвым, они, возможно, все еще были бы вместе.
— А у вас семья есть?
— Нет...
— Нет... Выходит, у вас есть всё и ничего...
За все, что не имеет цены, черта с два расплатишься.
— Я думал, что ты мягкий и доброжелательный. Ошибся. Я не прощу тебе этого отказа.
— Даже если и мягкий, но не овца. Мне можно перерезать горло, но шкуру с меня не снять.
Есть вещи в мире, которые за деньги не купишь, но и без денег до них не доберешься.
— Даже не знаю, стоит ли тебе говорить...
— Что? Что говорить мне? Скажи! А потом я скажу тебе, стоит ли мне говорить или нет.
Какова ценность бриллиантов, если их некому показать, какова ценность модной модели машины, если нет никого вокруг, кто бы выразил своё восхищение или зависть за достигнутое вами?!
— Хорошо, что поэту не нужны деньги. Только небо над головой!
— И вокзальная лавка под головой...