Нам было трудно в настоящем. Там, где не понимают азарта многодневного взлома чужой программы и многомесячного написания своей. Там, где говорят не о падающих ценах на мегабайт памяти, а о растущих ценах на хлеб. В мире, где убивают взаправду. В мире, где трудно и грешникам, и святым, и просто людям.
— ... Всего пять лет прошло — а сколько забыто?
— Ничего не забыто. Погребено под более новой информацией, но по-прежнему живо.
— Одно и то же, дайвер, суть не меняется.
Знаешь, тонут ведь не потому, что плавать не умеют. Тонут, когда нет сил оставаться на берегу.
Пришлось ждать минуты две, пока он снял трубку. Это мне повезло — он вполне мог болтаться по виртуальности, безучастный к звонкам, пожарам, наводнениям, и прочим досадным мелочам жизни.
Один человек — уже слишком много, чтобы изменить мир. Мир — уже слишком мал, чтобы оставить его в покое. Да и нет для живых безмятежности. Только морю и небу знаком покой.
Я добавляю:
— Пожалуйста... давай не доставим этим сволочам радости схватить нас!
Кажется, я сказал что-то не то.
— Добро — вопреки злу? — интересуется Неудачник.
— А как ещё иначе? — неожиданно вступает в разговор Маг. Он плюхнулся в кресло, заложил ногу за ногу и стал неожиданно серьёзным. — Если нет точки отсчёта — то всё теряет смысл.
... Знаешь, я хотел бы приходить домой и не доставать из кармана ключи. Мне хочется просто позвонить в свою дверь.
— ... Всего пять лет прошло — а сколько забыто?
— Ничего не забыто. Погребено под более новой информацией, но по-прежнему живо.
— Одно и то же, дайвер, суть не меняется.
Cлайд с цитатой