Там, где нет науки, как правило, укореняются и расцветают весьма забавные домыслы.
Всякая расправа является очень соблазнительным мероприятием.
Там, где нет науки, как правило, укореняются и расцветают весьма забавные домыслы.
С момента учреждения Нобелевской премии прошло 115 лет. Медаль с профилем симпатичного динамитчика стала главным критерием так называемой «научности». Разумеется, с этим не всегда соглашаются те, кому она не досталась и не достанется. Но сегодня не существует более авторитетного регистратора достоверности и важности знаний, чем премия Альфреда Нобеля.
Конечно, Нобелевский комитет не всегда был безупречен в своих оценках «персонального вклада» ученых. Случалось, что он обижал великих и прославлял незначительных. Впрочем, это касалось только персоналий. Непосредственно сами дисциплины, расширявшие знания о вселенной и её содержимом, регулярно осыпались нобелевским золотом. Физиология пищеварения, реликтовое излучение, генетика и квантовая механика всегда получали то, что им причиталось по праву.
Все мы живём, слепо доверяя тем, кто принимает решения. Слепо доверяя науке. Ведь мир безграничен, а любая информация неопределенна.
Ты знаешь, кто такой сумасшедший? Сумасшедший — это такой человек, который отличается от большинства. Это большинство определяет, кто сумасшедший, а кто — нет. Вот, например, микробы. Восемнадцатый век: нет микробов. Никто даже о них и не думает. И тут появляется этот доктор… ээ… как его… Сэмельвайс, да, Сэмельвайс. И он пытается убедить всех людей, в особенности других врачей, что существуют такие маленькие невидимые плохие штучки; они попадают в твое тело, и ты заболеваешь. И он хотел, чтобы доктора мыли руки. Ну, и кто он после этого? Псих! Да? «Эти маленькие, невидимые... как вы их называете? Микробы, да? А? Что? Где?». Или вот пример. Двадцатый век. На прошлой неделе, прямо перед тем как меня забрали в этот притон. Я хочу съесть гамбургер. Этот тип роняет мой гамбургер, потом поднимает и отряхивает, как будто ничего не случилось. Я говорю: а как же микробы? А он говорит: а я не верю в микробы. Их придумали для того, чтобы продавать побольше мыла. Ну, и кто из нас сумасшедший, а?
При выборе стратегии чрезвычайно важна крайняя граница риска — да-да, куда важнее знать самый плохой вариант, чем общий прогноз. А особенно это важно в том случае, если наихудший сценарий просто неприемлем.
Людям свойственно перекладывать ответственность на кого-то, и вот когда уже совсем не на кого, они кричат в небо, потому что бог — это всего лишь концепция, которой мы измеряем свою боль.
В прежние времена подобная вселенная считалась необычной и даже, возможно, невозможной.
Но с другой стороны, в прежние времена все вообще обстояло гораздо проще.
Это потому, что вселенная была исполнена невежества. И ученый, подобно склонившемуся над горным ручьем старателю, тщательно и долго просеивал ее, роясь в поисках золотых крупинок знания среди гальки абсурда, песка неопределенности и шныряющих в воде крошечных щетинистых восьминогих суеверий.
Все сущее подчиняется точным законам науки; эти законы управляют и человеческой природой, побуждая людей к эгоистическим поступкам во имя самосохранения.