Истерики действенны только тогда, когда их кто-то наблюдает.
Ты спрашиваешь у людей об их жизни только для того, чтобы получить возможность рассказать им о себе.
Истерики действенны только тогда, когда их кто-то наблюдает.
Ты спрашиваешь у людей об их жизни только для того, чтобы получить возможность рассказать им о себе.
Это обычное явление. Ты твердишь, что любишь человека, а на самом деле только используешь его. За любовь мы постоянно принимаем что-то другое.
— Обычно мы спрашиваем у людей о том, как они провели выходные, лишь с единственной целью — получить возможность рассказать о собственном уик-энде.
Люди смотрят на монитор, заключенные в петлю реальности, — наблюдают за собой, наблюдающими за собой. То же самое происходит с каждым из нас каждый раз, когда мы подходим к зеркалу. Нам постоянно хочется постичь, что за человек смотрит на нас оттуда.
А сейчас ты еще раз расскажешь мне свою историю. А потом еще и еще раз. Ты будешь повторять одно и тоже на протяжении всей ночи. И тогда ты поймешь, что теперь все это всего лишь рассказ. Рассказ о прошлом. Осознав, что твои горести превратились в пустые слова, ты сможешь с легкостью плюнуть на все, что было, и обо все забыть. А потом спокойно решить, кем ты хочешь стать.
Осознав, что твои горести превратились в пустые слова, ты сможешь с легкостью плюнуть на все, что было, и обо всем забыть. А потом спокойно решить, кем ты хочешь стать.
Когда у тебя бессонница, всю ночь думаешь, не переставая.
Сплю я или нет? Спал я или нет? Так уж устроена бессонница.
Почему это люди с такой легкостью выбрасывают то, от чего они были буквально без ума ночь назад.
Рождественская елка, к примеру. Миг назад она была в центре всеобщего внимания. И вот, вместе с сотнями таких же елок, лежит никому не нужная в кювете вдоль шоссе, блестя фольгой, золотой и серебряной. Смотришь на эти елки и думаешь то ли о жертвах дорожно-транспортного происшествия, то ли о жертвах сексуального маньяка, который бросает их связанными черной изолентой и с нижним бельем, вывернутым наизнанку.