Не могу сказать, что прошедший вечер был самым удачным. Но я всё равно счастлив. И благодарен тебе за то, что вечером ты была со мной. У меня словно камень с души упал. После вчерашнего поцелуя я снова поверил, что ты по-прежнему меня любишь. А значит, жизнь продолжается. Ведь для меня нет ничего важнее, чем обнимать тебя... Чувствовать тебя... Знать, что ты принадлежишь мне, а я тебе.
— Выйди из образа! Жданов, ну относись к Кате как к уже очень хорошо изученной книге, да! Фильм, который ты посмотрел многократно.
— А ты думаешь, я не пытался? У меня ничего не получается, Малиновский! Я не могу без Кати жить, ты понял?! Если это книга, то настольная, а если это кино, то которое пересматривать каждый раз приятно, как заново, понимаешь?
— Кать, я люблю тебя. Неужели ты не понимаешь?
— А вы ничуть не изменились, Андрей Павлович.
— Наоборот. Наоборот. Я очень сильно изменился. Только благодаря тебе!
Катя вряд ли поверит в то, что я в неё влюбился ещё тогда, когда... Не в эту новую, эффектную женщину, бизнес-вумен, а в ту, смешную с косичками. Которая была готова ради меня на всё...
Если кого я люблю, я нередко бешусь от тревоги, что люблю
напрасной любовью,
Но теперь мне сдается, что не бывает напрасной любви, что
плата здесь верная, та или иная.
(Я страстно любил одного человека, который меня не любил,
И вот оттого я написал эти песни.)
Любовь может возвысить человеческую душу до героизма, вопреки естественному инстинкту, может подтолкнуть человека к смерти, но она хранит и боязнь печали.
Ее больше мучило предчувствие страдания, ведь уйти из этого мира — это значит не только упасть в ту пропасть, имя которой — неизвестность, но еще и страдать при падении.
Ты рисуешь карту звездного неба на моей груди. Сейчас нам не нужно иных ласк, нам не нужно слов. Пусть мир тревожно заглядывает сквозь запотевшие от раскалившегося дыханья окна, пусть музыка заслоняет собой реальность, впитывая твой голос, мою нежность, наши души... Ты рисуешь карту звездного неба на моей груди. Маршруты новых звезд разбегаются по коже, отражаются в твоих глазах. И ты читаешь во мне, в звенящем молчании: я. люблю. тебя. сейчас. Сейчас, здесь не существует иного. И закрыв глаза, я всматриваюсь, вчувствываюсь в этот маленький мир, созданный случайным актом одной любви. Яблоки на полу, красный как жизнь виноград, прозрачные шторы на ветру, заблудившееся солнце, игра теней в сигаретном дыме, тающее на столе мороженое, тающий в воздухе смех... Танец ангелов в земной пыли. Как мало порой нам нужно, чтобы навек остаться. Ты рисуешь карту звездного неба на моей груди...
Скарлетт: Однажды вы сказали: «Помоги, боже, тому, кто её полюбит!»
Ретт: Помоги мне, боже...
В чистой и безмятежной жизни девушек наступает чудесный час, когда солнце заливает лучами их душу, когда каждый цветок что-то говорит им, когда биение сердца сообщает мозгу горячую плодотворность и сливает мечты в смутном желании, — день невинного раздумья и сладостных утех. Когда ребенок впервые начинает видеть, он улыбается. Когда девушке впервые открывается непосредственное чувство, она улыбается, как улыбалась ребенком. Если свет — первая любовь в жизни, то любовь не свет ли сердцу?
Cлайд с цитатой