Когда мы говорим про власть, то все взрываются,
Бушуют страсти, но потом всё забывается,
Народ достоин лишь своих правителей,
Кто может управлять толпою потребителей?
Когда мы говорим про власть, то все взрываются,
Бушуют страсти, но потом всё забывается,
Народ достоин лишь своих правителей,
Кто может управлять толпою потребителей?
Впиваясь мутным взглядом в программу новостей,
Спокойно слушаешь все эти ужасы,
Тебя не трогает количество смертей,
Жизнь продолжается, планета кружится...
Но всё изменится, когда увидишь кровь,
Не на экране, а возле дома на траве...
Впиваясь мутным взглядом в программу новостей,
Спокойно слушаешь все эти ужасы,
Тебя не трогает количество смертей,
Жизнь продолжается, планета кружится...
Но всё изменится, когда увидишь кровь,
Не на экране, а возле дома на траве...
Привычный мир за окном, и он так знаком
Твоим глазам и ушам, но всё дело в том,
Что он так не похож на вечную ложь
Телеэкранной туфты...
Кому веришь ты?!
Это система уж такая, что каждый частный случай препарируется, обкатывается и преподносится вам в таком виде, в каком системе угодно его сохранить и в умах и в истории.
О каком идеалистическом, храбром, избранном народе идет речь? Это чушь собачья! Народ, которым повелевают и он корится; которого унижают, а он воспринимает это как само собой разумеющееся; который видит реальную жизнь, перебивается за чертой бедности и продолжает с этим мириться… Власть убеждает людей, что они должны существовать именно так. Власть всеми способами навязывает людям свои вымышленные идеалы, а те верят, что это цель всей их жизни. Еще никто открыто не засомневался. А тех, кто решился заговорить о проблемах, выступить против, народ позволяет отъединять, защищаясь от другого, разумного мнения. Этот народ наблюдает за убийствами тех, кто храбрее и отчаяние многих других. И я уже не знаю, хочу ли я, так как раньше, помочь всем вырваться из цепких лап правительства. И хотят ли они освободиться...
Целые народы пришли бы в ужас, если бы узнали, какие мелкие люди властвуют над ними.