Владимир Николаевич Войнович. Москва 2042

– Стоп! – остановил я его. – Ты мне сказки не рассказывай. Никакого Гениалиссимуса на самом деле не существует, потому что я лично его просто выдумал. Понимаешь, просто выдумал.

– Возможно, – пожал плечами профессор. – Но это ничего не меняет, потому что вся существующая реальность есть плод чьей-то выдумки. Выдумка рождается из ничего, а затем воплощается в жизнь и проявляет стремление к саморазвитию. Но если уж ты все это выдумал, то твой сюжет самое время поправить. Сим твой должен исчезнуть. Навсегда. Аннигилируй его любым способом. А потом можно аннигилировать и Горизонта. А Гениалиссимуса надо спустить на Землю. Он нам с тобой очень нужен.

0.00

Другие цитаты по теме

– Точно, – сказал я радостно. – Ты очень правильно говоришь. Именно так со мной и бывает. Я задумываю одно, а потом получается совершенно другое.

– Вот именно, – сказал Эдик. – Так же получилось и с нашим несчастным Гениалиссимусом. У него тоже был свой замысел. Он, когда вместе со своими рассерженными генералами пришел к власти, хотел установить здесь новый порядок. Стал бороться с коррупцией, бюрократизмом, выступать против неравенства.

И самое главное, расставив этих самых генералов на все ключевые места, ввел принцип постоянной сменяемости и омоложения кадров. Генералы, пока не захватили власть, были с его программой согласны. Но когда захватили, их собственные замыслы стали меняться. Они хотели на своих местах сидеть вечно. А Гениалиссимус этого еще не понял и требовал от них работы, дисциплины, отчетов перед народом. А потом решил ввести еще и принцип равенства: от каждого по способности, всем – поровну.

Придумать можно всё, что угодно. На самом деле никогда не бывает так, как придумывают.

Большая политика в основном из мелких интриг только и состоит.

Но дело в том, что, как показывает исторический опыт, именно абсурдные или даже, сказать точнее, идиотские идеи как раз легче всего овладевают умами масс.

Фантазия — единственное, что спасает от серой реальности.

В своих вымышленных историях я могу действовать как угодно, но в реальной жизни, увы, обречен пресмыкаться перед теми людьми, которых более всего ненавижу и презираю.

Очевидно, у Эдика потребности были выше даже, чем у маршала Взрослого. Он жил неподалеку от своей лаборатории в большой квартире с окнами, выходящими на подземную улицу. Квартира была тщательно убрана, но чувствовалось, что здесь живет холостяк. В одной из его комнат размещалась довольно значительная библиотека, состоявшая не только из научных изданий, но и из прекрасной коллекции предварительной литературы от Пушкина до Карнавалова. И моя книга, вот эта самая, там тоже была. И пили мы там не что-нибудь, а настоящий французский коньяк разлива 2016 года. Причем, когда выдули первую бутылку, он извлек и вторую.

У поэта два царства: одно из лучей

Ярко блещет — лазурное, ясное;

А другое безмесячной ночи темней,

Как глухая темница ненастное.

В тёмном царстве влачится ряд пасмурных дней,

А в лазурном — мгновенье прекрасное.

Мне, как и другим беллетристам, не раз случалось испытывать пугающее, но в то же время приятное потрясение, когда вымысел мистическим образом вторгается в реальность: встретишь человека с только что выдуманной тобой, совершенно небывалой фамилией, или в жизни произойдёт то, что ты описал в романе, или сам угодишь в литературную, тобою же самим спроектированную ситуацию. Это нормально, месть профессии, главный фокус которой — как можно правдоподобней врать о том, что могло бы случиться, но чего на самом деле не было.

Иной раз реальность бывает покруче любого вымысла!