Мгновение течёт, как расплавленный сапфир, синеет глубины молчание!
Ни неба наверху, ни земли внизу, лишь шорох где-то затихает.
И эхо стонет: «Здесь лишь ты». Лишь я, лишь мое дыхание и сердца стук...
О, эта глубина, она так одинока. И я — лишь я... Теперь я точно знаю, что я есть.
Я хочу, чтобы жизнь всегда удивляла меня, вдохновляла, позволила знакомиться с новыми людьми, чтобы давала мне новый опыт.
Я все время чувствую себя не в своей тарелке — где-то в стороне от происходящего. Не могу себе даже представить, что на свете есть такие же психи, как я.
Мне не нравился Нью-Йорк. Мне не нравился Голливуд. Мне не нравилась рок-музыка. Мне вообще ничего не нравилось. Возможно, я боялся. Вот в чём всё дело — я боялся. Мне хотелось сидеть в одиночестве в комнате с задернутыми шторами. Вот от чего я тащился. Я придурок. Я ненормальный.
— Моя жизнь словно заперта в коробке.
— Человека можно запереть в коробке, только когда он умрет.
... взгляните на смерть «я» глазами тех, кто о вас никогда не слышал, — а это, в конечном итоге, практически все. Умер неизвестный, скорбят немногие. Таким обязательно будет ваш некролог в глазах всего мира. Кто мы такие, чтобы эгоистично капризничать и скандалить?
Здесь, в Мумбаи, ничто не задерживается надолго, здесь на всё имеет право океан... Я всем могу поделиться с ним, любым своим секретом, и он мягко опустится на глубину. Океан сохранит его в целости и сохранности...
Я обвиняю общество потребления в том, что оно сделало меня таким, какой я есть: ненасытным. Я обвиняю моих родителей в том, что они сделали меня таким, какой я есть: бесхребетным.
Я часто обвиняю других, чтобы не обвинять себя самого.
Cлайд с цитатой