Я полез в карман, достал пачку сигарет. Заглянул внутрь. Две штуки. Перед лицом вечности экономить смысла не было.
— Еще раз убеждаюсь, что ведьмы смотрят на мир под своеобразным углом, — сказал я.
— Не ведьмы, а женщины, не на мир, а на мужчин.
Шумел океан. Вечный и одинаковый . Везде и всегда океан был свободным. В него могли лить отраву, в нём могли чертить границы.
А океан жил.
Океан не помнил обид.
Подобно небу, он верил в свободу, подобно небу — не терпел преград...
Те люди, что отказываются от инициации и остаются людьми, поступают, наверное, мудро. Глупо, но мудро...
В конце концов, служба есть служба. Она и опасна, и трудна. И на первый взгляд как будто не видна. Должна быть материально поощрена.
Я думаю, что существо, у которого есть чувство юмора, не может быть совсем уж плохим...
Зелёных чаев она не признавала, ещё более презирала травяные настои, по недоразумению называемые чаями. Чай в её представлении должен был быть чёрным, как дёготь, и крепким, как совесть грешника.
Ну или наоборот. Чёрным, как совесть, и крепким, как дёготь.
Ненавижу женские истерики! Это совершенно нечестный прием в отношениях между мужчинами и женщинами! Хуже женских истерик — только мужские.
Прорицатель говорит о том, что может случиться, — и будущее можно изменить. Пророк вещает истину. То, что неизбежно. Зачем знать неизбежное, Антон? Если неизбежное плохо, то не стоит расстраиваться раньше времени. А если хорошо — пусть лучше будет приятная неожиданность. Многие знания — многие печали.
Cлайд с цитатой