... Душа моя, мой звереныш,
Меж городских кулис
Щенком с обрывком веревки
Ты носишься и скулишь!
... Душа моя, мой звереныш,
Меж городских кулис
Щенком с обрывком веревки
Ты носишься и скулишь!
Оправдываться — не обязательно.
Не дуйся, мы не пара обезьян.
Твой разум не поймет — что объяснять ему?
Душа ж всё знает — что ей объяснять?
Не говори, когда поёт молчанье,
Пусть голос оживляет миражи,
Не отдавай словам на растерзанье,
Божественную музыку души.
Смерть наступает, когда тело теряет жизненную теплоту, и душа — через поры кожи и отверстия в голове — покидает своё телесное пристанище.
Когда человек начинает людей убивать, ему почти всегда приходится убивать их все больше и больше. А когда он убивает, он уже и сам покойник.
— Привет, детки. Меня зовут кукла Полли. Что мы будем делать сегодня? Я знаю — давайте уберём ваши комнаты.
— Привет, Полли. Я уберу комнату... в обмен на твою бессмертную душу.
Как правы рабочие в своем «материализме»! Как они правы, считая, что сначала надо наесться, а потом хлопотать о душе, подразумевая просто порядок действий, а не ценностей!
И наши души — коридорами для пришлой боли всех людей. Мы плачем полночью за шторами, мы память людных площадей времен тоски, времен отчаянья, не достучавшейся весны, времен утробного молчания всей изувеченной страны.