— Мудрость — состояние ума такое специфическое. Испытывал, владыка?
— Нет, Бог миловал.
— Мудрость — состояние ума такое специфическое. Испытывал, владыка?
— Нет, Бог миловал.
— Горишь почему?
— По грехам.
— Так велики?
— Больше кузнечика и меньше воловья носка.
— Значит, почти святой. Для таких у меня места нет. Все переполнено грешниками, как церковь в воскресный день.
— Ты кто?
— Игумен! Наставник сих сирых мест! Я вообще никогда не думаю.
— А чем ты тогда отличаешься от моих министров?
— Тем, что живу в медвежьем углу!
— В чём каешься?
— Во всём.
— А если подумать?
— Нет такого греха, который бы я не испробовал.
— Значит, во всех. В воровстве?
— Да разве это грех в России?
– Больше так не делай, Ваня.
– А чего они Христом торгуют?
– А чем ещё торговать, Ваня – песком или смоквами?! Правда, в этих землях течёт чёрная кровь. Через сотню лет она станет на вес золота, но они пока про это не знают.
– Я раздумал, никуда не пойду!
– Послушай, пропащая душа! Это для тебя единственная возможность прикоснуться к тому, о чём мечтает каждый христианин! Мне это вообще неважно, мы камням не поклоняемся а вы – иное дело. Ваня, держи человеческое слово, даже я держу слово бесовское, хотя мне здесь трудно: чувствую, как Он здесь ходил!
— А Мертвое море — оно какое?
— Неживое...
— А рыбы?
— Вместо рыб — мои родственники на дне лежат.
— Это по какой же линии?
— По отцовской. В Содомии много наших было.
— Так мы к садомитам, что ли, едем?!
— К их праху... Они мертвы, но дело их живет.
— А что скажут помещики?
— Они скажут: «Слава государю-императору!», а если не скажут, то пожалеют, что не сказали.
Я должен всё уразуметь,
Всё распознать и всё разведать,
Зачем нам мед, зачем нам медь,
Где пораженье, где победа.
– Ты можешь придумать притчу?
– Запросто! Один мудрец решил жениться. «Зачем?» – спросили его ученики. Мудрец задумался и передумал.
– Притча должна заканчиваться поучением.
– Думать меньше надо!