Опять воздух пинаешь! Поэтически выражаясь — лесным ветрам титьки тискаешь!
Я не дружу с теми, кто дает мне покончить с собой.
Опять воздух пинаешь! Поэтически выражаясь — лесным ветрам титьки тискаешь!
Ты наш гипотетический мостик из тусклой реальности в мир настоящих страстей, проводник в потаенное. Древо жизни, питающая своими живительными соками всю корневую систему нашей больницы.
— Чой-то, Иван Натаныч новую мебель купил? Разрешите..
— Туда нельзя.
— О! Вы говорить ещё умеете, замечательно! Тогда объясните мне, врачу этой больницы, почему мне нельзя войти в кабинет своего друга и коллеги по совместительству?
— Потому!
— Всё? Да у меня попугай больше слов говорил.
— В слове «стеклянный» сколько «н»?
— Сколько? Сколько надо! Одна!
— «Стеклянный», «оловянный», «деревянный» — запомни эти три слова на всю жизнь.
— Зачем?
— Во-первых, это про тебя, а во-вторых, они пишутся с двумя «н»!
Страшный человек! Нельзя к нему спиной поворачиваться. Он может клизму в сонную артерию воткнуть!
— Язва у него случилась! Я ему не мама! Я — терапевт! Всё, что нужно врачу, я уже выяснил.
— Вы не правы! С больными надо общаться! Слово тоже лечит.
— Тогда приложи ему к желудку словарь Даля, там полно слов, какое-нибудь да подойдёт. Мне лично нравится слово «байда»!
Официант приносит вино.
— Вот этого не надо, спасибо.
— Почему?
— Ну как почему? Ты что не помнишь, что бывает, если мы с тобой вдвоем выпиваем?
— Помню! Наливайте!
— Эво как! Тогда мне 200 виски, лёд и колу отдельно!
— Давай вазелин скорей, сейчас не дай Бог этот фашист придет, блин, в больнице столько нормальных врачей, нам эта падла досталась!
— Я тебя тоже люблю, Лобанов!