Ах, эти страдания покинутых любовников! Это чувство потери, этот гнев, этот стыд! Кажется, ты никогда не оправишься от удара. Какой поэт написал, что нет боли мучительнее, чем боль разбитого сердца? Сентиментальная чушь. Ему стоило бы побывать в королевских тюрьмах.
— Какие-то проблемы, сердцеед?
— Я не понимаю... Отец говорил, что девушкам нравится решительность. Где же я ошибся?
— Наверное, не стоило начинать с «Ангела» [Вайсс].
Нужно иметь крепкий костяк, чтобы встретить смерть так, как он её встретил. Встать и пойти ей навстречу, не жалуясь. Самому просить о ней. И не ради себя — ради других, ради тех, кого он даже не знал. — Тридуба стиснул зубы и немного помолчал, глядя в землю. Они все молчали. — Вот и всё, что я хочу сказать. Возвращайся в грязь, Форли. Мы стали беднее, а земля богаче с тобой.
Каждый человек находит себе оправдание, и чем более подлым он становится, тем трогательнее у него история.
— Что вы читаете? — спросил Джезаль.
— «Падение мастера Делателя» в трёх томах. Считается классическим историческим произведением. Утомительная чепуха, и ничего больше. — Она презрительно фыркнула. — Толпа мудрых магов, суровые рыцари с большими мечами и прекрасные дамы с большими грудями. Магия, жестокость и любовные приключения в равных долях. Полное дерьмо.
Она смахнула книгу со стола, и та шлёпнулась на ковер, шелестя страницами.
— Но вы могли бы найти себе какое-то занятие.
— Вот как? И что бы вы предложили?
— Ну, мои кузины вышивают…
— Идите в задницу!
— Не хочу, чтобы впереди меня шел этот старый растяпа, — скрежетал Ничто, после того как в третий раз наступил Ральфу на пятку.
— А мне не нравится, когда меч в руках полоумного маячит за моей спиной, — огрызался через плечо Ральф.
— А в спине тебе больше нравится?
Если верить всему, что он читал и слышал от трубадуров, которые время от времени забредали в их края и так же неожиданно исчезали, каждый, вступивший на тропу истинной любви, должен был приготовиться к нелёгким испытаниям: томительное ожидание, взгляды украдкой, непреодолимые препятствия, несостоявшиеся свидания, мертвенно-бледный вид, неизлечимая печаль и после приличествовавшего ситуации периода неизбывной тоски — смерть. Сама идея женитьбы на женщине его мечты противоречила, как ему казалось, правилам хорошего тона.
— И года не проходит без того, чтобы очередной жадный до власти бандит не провозгласил себя королем. Насколько мне известно, однажды, лет пятьдесят назад, в стране было шестнадцать императоров одновременно!
— Хм. На пятнадцать больше, чем нужно.
— На шестнадцать, как считают некоторые.
Cлайд с цитатой