Две гитары, зазвенев,
Жалобно заныли...
С детства памятный напев,
Старый друг мой, ты ли?
Квинты резко дребезжат,
Сыплют дробью звуки...
Звуки ноют и визжат,
Словно стоны муки.
Две гитары, зазвенев,
Жалобно заныли...
С детства памятный напев,
Старый друг мой, ты ли?
Квинты резко дребезжат,
Сыплют дробью звуки...
Звуки ноют и визжат,
Словно стоны муки.
Если металл не даёт Вам ошеломительное ощущение силы, от которого волосы встают дыбом, то Вам никогда его не понять. И знаете что, ничего страшного. Судя по 40-тысячной толпе металлистов вокруг меня, мы прекрасно обойдёмся и без Вас.
У каждого фана есть причина, по которой он влюбился в какую-то конкретную группу, и у каждого есть что рассказать об этом. Мы живем только один раз, и в наше безбожное время трудно увлечь кого-то своей верой. Музыка — это религия, а группы — сияющие скопления звезд.
У меня есть друг, играет на трубе в джазе. Как-то мы выпили, и мне захотелось поделиться с ним, что я чувствую, слушая его игру. Но он сказал:
— Джоан, ты не можешь говорить о музыке. Говорить о музыке, всё равно, что танцевать фильм. И говорить о любви, всё равно, что танцевать фильм.
Поэзия лживоязычна,
Скульптура тиранолюбива,
Продажен театр — лишь музыка
Ступает по краю обрыва
И, будто не ведая муки,
Посредством неясной системы
Связует абстрактные звуки
В предельно конкретные темы.
И все это в воздухе словно.
И все без единого слова.
Самую знаменитую в истории музыки дождевую интонацию Фредерик Шопен вставил в прелюдию № 15, Op. 28, известную под названием «Капли дождя». Считается, что эту свою самую длинную прелюдию Шопен написал во время пребывания в монастыре на Майорке в 1838 году. Французская романистка Амандина Дюпен (более известная под псевдонимом Жорж Санд), возлюбленная Шопена, сопровождавшая его в поездке на Майорку, рассказывала, что вернувшись в монастырь ночью в страшнейшую грозу, застала композитора в слезах. Он рыдал, играя одну из своих новых прелюдий. Его преследовали видения, вспоминала Санд в автобиографии «История моей жизни».
Ему грезилось, что он тонет в озере. «Музыка, которую он сочинил в тот вечер, была наполнена дождинками, стучащими по черепичной крыше, — пишет Санд, — но в его воображении и в его песне они превращались в слезы, льющиеся с неба ему в сердце».
For the music is your special friend:
Dance on fire as it intends.
Music is your only friend.