Угрызения совести — это эхо утраченной добродетели.
— А совесть?
— Где? — он поискал вокруг, даже перевернул тарелку.
Угрызения совести — это эхо утраченной добродетели.
... совесть — не большая помеха, чем солома, которою играет ветер. Такой же пустяк. Впрочем, пожелай я углубиться в тонкости сей поэтической дискуссии, я бы сказал, что солома представляется мне предметом более значительным, чем совесть — она годится хоть скоту на жвачку, от совести же проку никакого: только и умеет, что выпускать стальные когти.
Муки совести, наравне с несчастьем, — самые демократичные вещи в мире. Все имеют на них право в тот или иной момент.
— У тебя совесть есть?!
— Конечно, вон она на полочке, рядом с гуманизмом и верой в человечество…
Страж женщины — добродетель. Добродетельна только та, которую не принуждает страх, а кто верна из боязни, совсем не верна.
Нельзя легкомысленно разрешать своей совести быть неприступной. Ведь так понемногу можно дойти до такой крайности, как честность в политике.
Добродетель не должна путаться в ногах судьбы, когда судьба вершит великий закон справедливости.
Требовательная совесть превращается в недуг. Человек совестливый – однорук, ему не захватить власти; он евнух – ему не овладеть фортуной. Остерегайтесь щепетильности; она далеко заведет вас. Неразумная верность своим убеждениям ведет вниз, как лестница в погреб. Ступенька, другая, третья – и вы погружаетесь во тьму. Люди смышленые поднимаются обратно, простофили остаются внизу. Нельзя легкомысленно разрешать своей совести быть неприступной. Ведь так можно понемногу дойти до такой крайности, как честность в политике. Тогда вы погибли.
Совесть? Это ты про ту штуку, которая дает о себе знать, когда нет логичных причин вести себя так, как от тебя требуют?