Эдуард Аркадьевич Асадов

Другие цитаты по теме

Я попала в пески зыбучие

И не выбраться мне,

Хоть я такая живучая.

Мне теплее с тобой вдвойне.

Эти дебри любви колючие

И слова твои острые жгучие,

Поглотили обоих вполне.

Мы с тобой такие гремучие,

Наша любовь — это смесь едучая.

Кто придумал на свете такую разницу:

Вот ты входишь в любовь, словно в светлый храм,

А любимая сердце вручает там,

Где какой-нибудь тип, как последний хам,

Этим сердцем почти вытирает задницу.

Страсть — это клинок, который двое тянут в разные стороны. Один держит за рукоять, другой — хватается за острие. Первый противостоит напору, а второй — ранит душу. Проклятье любви в этой безысходности. И ведь это извечная дилемма — твое желание вызывает лишь тот, кто не питает к тебе ни малейшего интереса. Ты сам интересен только тем, кто не вызывает у тебя никакого желания. Есть ли выход?..

И когда друг друга проклинали

В страсти, раскаленной добела,

Оба мы еще не понимали,

Как земля для двух людей мала.

Чтобы понять внучку, бабушка пыталась вспомнить, какой она сама была в переходном возрасте, но в её памяти возникал только образ милой послушной девочки. Мудрая бабушка пришла к выводу, что переходного возраста у неё ещё не было, и он может нагрянуть лет этак в восемьдесят пять, так что надо последить за собой.

... Они оба пылали какой-то первобытной страстью. И пока жизнь не отдалила их друг от друга, Каупервуд представить себе не мог более восхитительного союза. Они не ведали того холодка пресыщенности, который нередко переходит во взаимное отвращение. Эйлин всегда была ему желанна. Он подтрунивал над ней, дурачился, нежничал, зная наперед, что она не оттолкнет его от себя чопорностью или постной миной ханжи и лицемерки. Несмотря на ее горячий, взбалмошный нрав, Эйлин всегда можно было остановить и образумить, если она была неправа. Она же, со своей стороны, не раз давала Каупервуду дельные советы, подсказанные ее женским чутьем.

Любовь не пробуют на вкус,

Познать её дано лишь сердцу.

И только самый глупый трус,

Пред ней захлопнет свою дверцу.

Познать её дано лишь тем,

Кто может отказаться от свободы,

Отречься от сияющих богем

И с головой нырнуть в бушующие воды.

Хотел любви, так будь готов!

Отдать себя навек и без возврата.

Надев тяжчайше из оков,

Потом поймёшь любовь дороже злата.

Любовь не пробуют на вкус,

Познать её дано лишь сердцу.

И этот пламенный «укус»,

Принять дано лишь мудрецу.

Как классифицировать ее губы, куда их пришпилить? Отнести их к раковинам? к лепесткам роз? к скорпионьим хвостам? к змеям, запутавшимся друг в друге?...

Если любовь уходит, какое найти решенье?

Можно прибегнуть к доводам, спорить и убеждать,

Можно пойти на просьбы и даже на униженья,

Можно грозить расплатой, пробуя запугать.

Можно вспомнить былое, каждую светлую малость,

И, с дрожью твердя, как горько в разлуке пройдут года,

Поколебать на время, может быть, вызвать жалость

И удержать на время. На время — не навсегда.

А можно, страха и боли даже не выдав взглядом,

Сказать: — Я люблю. Подумай. Радости не ломай. -

И если ответит отказом, не дрогнув, принять как надо,

Окна и двери — настежь: — Я не держу. Прощай!

Конечно, ужасно трудно, мучась, держаться твердо.

И все-таки, чтоб себя же не презирать потом,

Если любовь уходит — хоть вой, но останься гордым.

Живи и будь человеком, а не ползи ужом!

Как будто сошли с ума

И время пошло налево,

Когда с твоих губ слова,

Которые ты не умела...

Когда на постель упал

Изломанный зеркалом вечер,

Когда твои руки хватал,

Когда я хватал твои плечи.

Глаза не умеют врать,

Поэтому *** платье,

Мне пьяный сосед сказал -

От девок одни несчастья.

Мы до утра не спали

И даже не говорили,

А за окном, точно звёзды, сверкали

Блестящими пятнами, автомобили.