Я, наверное, один из тех парней, кто не верит, когда им говорят, что печка раскалённая. Я должен сам до неё дотронуться, чтобы убедиться.
Скука опасней для души, чем риск для тела.
Я, наверное, один из тех парней, кто не верит, когда им говорят, что печка раскалённая. Я должен сам до неё дотронуться, чтобы убедиться.
Существует опасность не только физическая. Человек может рисковать и в мыслях, даже когда просто говорит по телефону. Рисковать собой, своей душой, судьбой — вот настоящая отрада.
Ты — человек, который побежит в горящее здание, не моргнув глазом. Но дело в том, что я думаю, ты и был бы причиной этого пожара.
При крушении самолёта больше всего достаётся первому классу. Знаешь, как выжить при крушении самолёта? Не лететь на нём.
Жизнь опасна — в этом её прелесть. Только тот, кто готов к встрече с опасностью, растёт, поднимается выше.
— Знаешь, я себя ощущаю второстепенным актером в мелодраме, который томится за кулисами, толком не зная, что происходит на сцене.
— Прекрасно понимаю, — сказал я. — Моя собственная роль понуждает меня порой бросаться на поиски автора этой идиотской пьесы. А ты попробуй посмотреть на дело иначе: таинственные истории редко оказываются такими, какими ты их себе представляешь. Как правило, все оказывается просто и пошло, и, когда правда раскрывается, остаются одни мотивы — примитивнее некуда. Гадать и пребывать в иллюзиях порой намного приятнее.
Думаешь, меня так легко ввергнуть в пучины отчаяния? Ты слишком беспокоишься, Гил. Мне всё равно ничего не понять, когда на меня такое резко сваливается. Так что всё в порядке.
Назовите меня дураком, но я никогда не копирую планы на пергамент. Для чего тогда нужна голова?