— Правительство, Сектор 7.
— Не слышал…
— И не услышите.
— Правительство, Сектор 7.
— Не слышал…
— И не услышите.
— Здесь? Да ты что! Ты же обещал оплатить пол-машины, а не пол-развалюхи!
— Я в твоём возрасте любой тачке был бы рад.
— Давай я тебе кое-что объясню. Смотрел «40-летнего девственника»? Отлично. Это его тачка. А эта — 50-летнего.
— Сколько?
— Ну… Тачка, можно сказать, полу-антикварная… Да ещё покрышки, окраска по спец заказу…
— Краска-то выцвела.
— И поэтому выцвела?
— Это же твоя первая машина, тебя не понять… Пять штук!
— Больше четырёх не дам, простите…
— Малыш, всё, вылезай из машины.
— Нет, вы сказали «машины выбирают водителей»!
— Тогда они не выбирают тех, у кого отцы — скупердяи.
— Если бы произошло какое-то вторжение...
— Да.
— ... типа инопланетное.
— Власти сразу бы сообщили. Точно.
— Да, власти дали бы нам знать.
— Да, это же Америка.
— Что? А, да. Это один из признаков того, что мы живем в свободной стране. Здесь ничего не скрывают...
— Верно, да.
— ... сразу говорят: «Лежать, руки за голову».
Самое замечательное, самое важное и нужное на свете — это театр! Получить истинное наслаждение и стать образованным можно только в театре. Но разве публика это понимает? Ей нужен балаган!
Для того чтобы прожить, нет никакой необходимости в прекрасном. Если отменить цветы, материально от этого никто не пострадает; и всё-таки кто захочет, чтобы цветов не стало? Я лучше откажусь от картофеля, чем от роз, и полагаю, что никто на свете, кроме утилитариста, не способен выполоть на грядке тюльпаны, чтобы посадить капусту. На что годится женская красота? Коль скоро женщина крепко сложена с медицинской точки зрения и в состоянии рожать детей, любой экономист признает её прекрасной.
И оказалось, что она беременна с месяц,
А рок-н-ролльная жизнь исключает оседлость,
К тому же пригласили в Копенгаген на гастроли его.
И все кругом говорили: «Добился-таки своего!»
Естественно, он не вернулся назад:
Ну, конечно, там — рай, ну, конечно, здесь — ад.
А она? Что она — родила и с ребёнком живёт.
Говорят, музыканты – самый циничный народ.
Вы спросите: что дальше? Ну откуда мне знать...
Я всё это придумал сам, когда мне не хотелось спать.
Грустное буги, извечный ля-минор.
Ну, конечно, там — рай, а здесь — ад. Вот и весь разговор.