— Я должна встать и взяться за дело.
— Если ты встанешь, то сделаешь только одно — грохнешься на пол.
Я уверен, враги Гитлера говорили то же самое. Они говорили это в тридцать четвертом и были правы. В тридцать шестом, и были правы. В тридцать восьмом тоже. «Неудачное время, чтобы выступить против него». А когда поняли, что наступил удачный момент, протестовали уже в Освенциме или Бухенвальде.
Жалость — конечно, не любовь, размышлял Барби... но если ты ребёнок и отдаёшь одежду голому, это шаг в правильном направлении.
... вероятно, умные люди редко теряют внешнюю привлекательность — то есть если они ее когда-то имели...
Наконец, существовали только два правила для жизни в страхе (он приходил к выводу, что полное преодоление страха — это миф), и повторял их мысленно, лежа, ожидая: «Мне нужно принимать те вещи, которые не могу контролировать. Мне нужно превращать недостатки в преимущества».
— Привет, Которого-нет. — В последнее время она именно так называла Бога, оставаясь с ним наедине. В начале осени звала его Великий-наверное. Летом — Всемогущий-возможно. Последнее имя ей особенно нравилось. Звучало красиво.
Водитель чересчур перегрузил машину и мчался слишком быстро, подумалось Барби. Но погребальный костер, по крайней мере, он получил достойный настоящего викинга.
Он отправился покорять новые земли только с тем, что было одето на нем, потому что ничего не желал нести с собой из Честер Милла. Кроме пары приятных воспоминаний, но для них ему не нужны были ни чемоданы, ни даже рюкзак.
— Вы откуда, из Средневековья?
— Да! — воскликнул Барбара. — В ту пору бесстрашными рыцари были, а девы под платьем белья не носили.
Cлайд с цитатой