Когда наберется несколько «никогда», то ещё одно уже не производит никакого впечатления.
Его жена – это почти что его мать. Асексуальная. Конкурентка, но так же, как конкуренткой всегда остаётся теща. Такую абсурдную – Фрейд мог бы гордиться мной – модель сконструировала я себе.
Я внезапно почувствовала, что очень хочу быть больной. Сперва быть смертельно больной, а потом где-нибудь зарыться. Так, чтобы никто и никогда меня не нашел. Взять своего любимого плюшевого лося, прижаться к нему и зарыться на самом пустом дачном участке за городом.
Она рассказывала об искривлении пространства-времени или объясняла, почему черные дыры вовсе не черные. А он с удивлением смотрел на нее и целовал ей ладони.
Словами можно заместить и запах, и прикосновение. Да, словами можно прикасаться. И ещё нежней, чем руками.
Первый раз она увидела его на Рождество. Он сидел на бетонной плите около их помойки и плакал.
Когда-то он сказал, что Бог, наверно, ошибся и все запустил в направлении, противоположном течению времени. Что, по его мнению, люди должны рождаться перед смертью и жить до зачатия.
Мне кажется, что мы неразлучны...
Что это произошло и так будет всегда.
Что даже, если я останусь записью в твоей памяти, некой датой, каким-то воспоминанием, то всё равно будет словно поворот к чему-то, что на самом деле не разъединяется.
Cлайд с цитатой