Блокировать воспоминания, когда находишься на грани смерти — природный инстинкт. Нужно избавиться от страха. Как только это произойдет... вы вспомните все.
Старые письма единственное утешение, когда воспоминания вновь терзают меня. Когда я страшусь одиночества, но людей страшусь еще больше, будто я недостойна их общества...
— Господи! Ты хоть чего-нибудь боишься?
— Да, — говорю я, тяжело дыша. — Я боюсь потерять близких людей. Боюсь воспоминаний, которые, словно петля на шее, постепенно тебя убивают. А еще я боюсь обнять человека... А он, тем временем, вонзит мне нож в спину.
Мне кажется, страшные события труднее всего искоренить. На самом деле, именно такие мы и запоминаем лучше всего.
Ржавые, полузабытые страхи есть у любого человека, и люди вынуждены возвращаться к этим воспоминаниям, ворошить их, даже если рана при этом начинает снова болеть, словно уродливые и зловонные гнилые зубы в черных коронках воспаленных нервов; зубы с больными корнями. Остается это в забытых, вредных подвалах памяти: если Бог — добро, то Он дремлет где-то в самых крепких снах.
Она сидела на полу
И груды писем разбирала,
И, как остывшую золу,
Брала их в руки и бросала.
Брала знакомые листы
И чудно так на них глядела,
Как души смотрят с высоты
На ими брошенное тело...
О, сколько жизни было тут,
Невозвратимо пережитой!
О, сколько горестных минут,
Любви и радости убитой!..
Стоял я молча в стороне
И пасть готов был на колени, —
И страшно грустно было мне,
Как от присущей милой тени.
Ночь, как слеза, вытекла из огромного глаза
И на крыши сползла по ресницам.
Встала печаль, как Лазарь,
И побежала на улицы рыдать и виниться.
Кидалась на шеи — и все шарахались
И кричали: безумная!
И в барабанные перепонки вопами страха
Били, как в звенящие бубны.
Страх — вообще странное чувство. Он есть только там, где существует надежда, что всё разрулится само собой.
Cлайд с цитатой