Макс Фрай. Книга Огненных Страниц

Другие цитаты по теме

В нем не было ничего человеческого, и в первую очередь — человеческих слабостей.

Печаль была не чувством, а отдельным, почти независимым от меня существом. А когда я все-таки поднимусь и уйду куда глаза глядят, она останется на этом месте — невидимая, но осязаемая и почти бессмертная, как все призраки. И редкие прохожие будут вздрагивать от беспричинной, но пронзительной тоски, случайно наступив на один из гладких серых камней мостовой...

Обычно люди начинают обращать внимание на красоту окружающего мира только в том случае, когда их дела совсем плохи.

Когда надежда ослабляет и парализует волю, она — действительно глупое чувство. А когда даёт силы и мобилизует к действиям, становится драгоценностью, отказываться от которой добровольно нет дураков.

Ждать и надеяться — верный способ скоропостижно рехнуться.

... Надежда, имеющая чудесное свойство умирать последней, все ещё теплилась в одном из тёмных закоулков моего сердца — предположительно, в левом желудочке.

Отличный метод. Даже завидно, что его придумал не я.

— Ты уверен, что действительно хочешь здесь остаться, Макс?

— Хочу! — жизнерадостно подтвердил я.

— Странно! — вздохнула она. — Но почему?

— Потому, что здесь сидишь ты, — объяснил я. — Это же элементарно!

— Это что, признание в любви? — растерянно спросила Теххи.

— Не говори ерунду. Это — гораздо больше!

Я уже устал скорбно вопрошать после всякой очередной передряги: где была моя голова?! Очевидно, имеется такое специальное таинственное место, куда эта никчемная часть тела периодически перемещается.

Он придирчиво осмотрел шкатулку и укоризненно покачал головой.

— Ну и что ты её так разглядываешь? — насмешливо поинтересовался Джуффин. — Хотел бы я знать, какие перемены ты надеешься там обнаружить?!

— Пыль, — объяснил Шурф.

— Выдумки. Ну откуда в моем столе могла взяться пыль? — возмутился Джуффин.

— Тем не менее она есть, — флегматично возразил Лонли-Локли.

Он еще раз с неудовольствием оглядел шкатулку, а потом тщательно протёр её — не чем-нибудь, а черно-золотой полой моей Мантии Смерти. Я открыл рот и тут же его захлопнул, поскольку не знал, чем можно ответить на столь беспрецедентную наглость. Эту процедуру мне пришлось повторить несколько раз: я открывал и закрывал рот, как вытащенная из воды рыба.