Дамы и господа, и весь экипаж, если выглянуть с правой стороны судна, можно заметить, что правое крыло в огне.
— Не знал, что ты умеешь летать на самолёте.
— Летать — да. Садиться — нет.
Дамы и господа, и весь экипаж, если выглянуть с правой стороны судна, можно заметить, что правое крыло в огне.
Элла повернулась к очагу, где над тем, что матушка Ветровоск обычно называла огоньком оптимиста[два полена плюс надежда], висел закопченный чайник.
— Странно. Я всеми силами тяну тебя из семейного болота, а ты сама ныряешь обратно.
— Я не хочу, но должна, чтобы Адам знал: будет играть с огнём, то сгорит, обожжётся, запалится, испечётся... Достаточно, у меня закончились синонимы.
— Ты точно уверен, что справишься с этим навороченным вертолётом?
— Конечно, я разбивал вертолёты и навороченнее!
— А вы умеете... летать? — задала я давно волнующий меня вопрос.
Боги не обделили табунщика чувством юмора.
— Смотря откуда прыгнуть.
— Ну, скажем, вон с той осины?
— Аршинов десять пролечу.
— По ветру или против?
— Поперек.