Джон Фаулз. Волхв

Другие цитаты по теме

В ней сквозила податливость незапертой двери; однако темнота за дверью удерживала меня от того, чтобы войти.

Отчасти мои колебания объяснялись тоской по утраченному лоуренсовскому идеалу, по женщине, что проигрывает мужчине по всем статьям, пока не пустит в ход мощный инструментарий своего таинственного, сумрачного, прекрасного пола; блестящий, энергичный он и темная, ленивая она.

— Род человеческий — ерунда. Главное — не изменить самому себе.

— Но ведь Гитлер, к примеру, тоже себе не изменял.

Повернулся ко мне:

— Верно. Не изменял. Но миллионы немцев себе изменили. Вот в чем трагедия. Не в том, что одиночка осмелился стать проводником зла. А в том, что миллионы окружающих не осмелились принять сторону добра.

Если отождествлять сознание с массой, мы уравновешивали друг друга, точно гирьки одинакового достоинства. Этот баланс длился долго, почти бесконечно; два сгустка материи, каждый – в коконе пустоты, разведенные по полюсам, лишенные мыслей и ощущений.

Эта встреча, этот таинственный... ну, что ли, знак её сияния, её сияния — моему сумраку, преследовал меня несколько недель.

Много недель я чувствовал себя разъятым, оторванным от своего прежнего «я», — и теперь, точно груда деталей, валяюсь на верстаке, покинутый конструктором и не знающий наверняка, как собрать себя воедино.

Нарушить запрет или нет — каждый определял сам, в зависимости от личных склонностей: я предпочитаю один сорт сигарет, ты — другой, что ж тут терзаться?

Вы превращаете слова в пустой хлам.

Я выпал из своей эпохи, но прошлое меня не принимало.

Преступная картина; она озарила самую что ни на есть будничную сценку сочным золотым ореолом, и теперь эта сценка и иные, подобные ей, навсегда утратили будничность.