В наше время двадцатипятилетние молодые люди редко проливают слезы и не могут оплакивать первую встречную. Оплакивают только родителей, которые платят за слёзы, и в зависимости от суммы, которую они уплатили.
Чем сильнее девушка верит в добро, тем легче она отдается, если не любовнику, то, по крайней мере, любви; ведь быть доверчивой — значит быть слабой, и заставить ее полюбить себя способен двадцатипятилетний мужчина, в любое время, если ему вздумается одержать победу.
Ей нельзя ссориться с графом, от которого она получает по меньшей мере десяток тысяч франков. Мой милый друг, Маргарита вас очень любит, но ваша связь и в ее в ваших интересах не должна быть серьезной. С вашим доходом в семь или восемь тысяч франков вы не сможете обеспечить этой девушке роскошное существование, их не хватит даже на содержание ее кареты. Принимайте Маргариту такой, какая она есть, — красивая и острая на язык; будьте ее любовником месяц, два, дарите ей букеты, конфеты, ложи в театре, но не забивайте себе голову ничем другим, не устраивайте ей сцены нелепой ревности. Вы прекрасно знаете, с кем имеете дело. Маргарита и добродетель — это разные вещи. Ей вы нравитесь, вы ее очень любите, а об остальном не тревожьтесь. Вы так мило дуетесь на нее! У вас самая очаровательная любовница в Париже! Она принимает вас в чудесной квартире, осыпана бриллиантами, она не будет стоить вам ни гроша, если пожелаете, а вы ещё недовольны! Черт возьми! Вы требуете слишком многого!
— Я прекрасно знала, что вы рассердитесь, — сказала она. — Мужчины из кожи вон лезут, чтобы узнать то, что может причинить им боль.
Нельзя предлагать такой женщине, как я, с которой вы знакомы уже два года, стать ее любовником. Мы отдаемся либо сразу, либо никогда.
Кто книгу с мыслью умной и благой
Теперь у нас читает, в самом деле?
Нет, молодёжь до дерзости такой
Дошла теперь, как никогда доселе!
Чем старше становятся дети, тем резче выявляется в них то, что родители хотели бы скрыть, вероятно, от самих себя…
Но если такого наблюдателя не оказалось в галереях Лувра, зато он был на улице, где грозно раздавался его ропот и гневом искрились его глаза: то был народ, с его инстинктом, предельно обострённым ненавистью; он издалека глядел на силуэты непримиримых врагов своих и толковал их чувства также простодушно, как это делает проожий, глазея в запертые окна зала, где танцуют. Музыка увлекает и ведёт танцоров, а прохожий видит одни движения и, не слыша музыки, потешается над тем, как эти марионетки скачут и суетятся без видимой причины.
— Разве с такими девушками, как я, церемонятся?
— С женщинами всегда церемонятся, — по крайней мере, таково мое убеждение.
Как бы сильно вы не любили женщину, как бы не доверяли ей, какие бы планы не строили на будущее, вы всегда в той или иной степени ревнуете ее к прошлому. Если вы были влюблены, по-настоящему влюблены, вы должны были испытать это желание — спрятать от внешнего мира создание, с которым хотели бы полностью слиться. Кажется, что от соприкосновения с другими мужчинами и предметами даже самая равнодушная к своему окружению женщина, когда ее любят, теряет свое благоуханье и цельность.
Cлайд с цитатой