Он приводил меня в такие чудесно грешные места. Некоторые из них сейчас для меня святыни.
Это место могло бы быть декорацией фильма, но обязательно чёрно-белого о бессмысленности, серости и мучительности жизни.
Он приводил меня в такие чудесно грешные места. Некоторые из них сейчас для меня святыни.
Это место могло бы быть декорацией фильма, но обязательно чёрно-белого о бессмысленности, серости и мучительности жизни.
Как хорошо, что я напоила тебя, Разум.
Я — это нейроны, дендриты, подбугорная область, средний мозг, мозжечок, ты — это главным образом нейропередатчики, фенилэтиламин, допамины и катехоламин.
Он заметил, что с тех пор, как они знакомы, события, чувства и мысли обретают подлинное значение только после того, как он расскажет ей о них.
Он не плакал. Не мог. Слезы пришли через несколько дней, после похорон, когда он вернулся с кладбища и увидел в ванной её халат, зубную щетку, а на ночном столике у кровати закладку в недочитанной книжке.
... даже грех имеет свое достоинство.
Люди следуют по трассам, предуказанным судьбой или предназначением – неважно, как это называется. На какой-то миг трассы эти пересекаются с нашей и вновь расходятся. Только немногие и крайне редко выказывают желание идти по нашей трассе и остаются с нами чуть дольше. Однако бывают и такие, кто существует с нами достаточно долго, чтобы их захотелось удержать. Но и они уходят дальше.
Он подумал о том, как далеко можно зайти, притворяясь, будто чего-то не существует.
ОН: Здравствуй. Как я рад, что ты есть. Я ждал тебя. Ждать. Не то ли это же самое, что скучать?
ОНА: Нет. Для меня нет. Когда я жду, я не просыпаюсь в 5 утра, отказываясь от самых лучших снов. И не прихожу на работу, когда еще нет семи. Когда я жду, молоко не кажется мне безвкусным. А когда скучаю, да.
... мужская гордость в соединении с впечатлительностью становилась подобна ране на ступне, которая воспаляется от хождения. А ходить необходимо.