Всегда лучше кончить, прежде чем скончаться.
Не все из нас сексуальные хищники! На самом деле, единственное, что мы предпочитаем видеть в коже — это хороший роман 19-ого века!
Всегда лучше кончить, прежде чем скончаться.
Не все из нас сексуальные хищники! На самом деле, единственное, что мы предпочитаем видеть в коже — это хороший роман 19-ого века!
— Подумайте: вы на самом деле не хотите, чтобы я пришел, правда? Мне нужно быть под воздействием наркотических препаратов уже только для того, чтобы прийти. Я буду пьян, я буду скучать, не говоря уже о том, что буду выглядеть лучше, чем невеста. Я оскорблю всех лесбиянок, я прерву церемонию танцем на столе, неизбежно перетрахаю всех симпатичных парней: геев, натуралов и неопределившихся. И, наконец, я засну голый, ворча о дешевой выпивке. Вы потеряете достоинство, друзей и последнюю рубашку, расплачиваясь за ущерб. Черт, я вам одолжение делаю, уезжая из города...
— Счастливого пути!
И ты обернулся... и улыбнулся... и тогда я понял, почему Дэбби зовет тебя Солнышком.
— По-моему, она в меня влюбилась...
— Это потому, что большинству женщин не так легко отделить друг от друга любовь и секс, как мужчинам.
— Да, вот что мне всегда не нравилось в мужчинах!
— ... особенно когда у тебя это в первый раз, то есть когда ты позволяешь кому-то проникнуть в твоё тело... тебе ещё никогда не приходилось чувствовать такую близость с кем-либо, и ты поневоле влюбляешься в этого человека, потому что он подарил тебе те ощущения, которых тебе прежде не доводилось испытывать.
Этим не прославишься. Я имею ввиду, его картины не будут висеть в художественной галерее, он не будет играть в Каргене-Холле, но в том, что касается заботы о людях, когда-то знает, что тебе нужно, лучше тебя самого — в этом он просто грёбаный Пикассо.
В каждом из нас сидит уверенность, что мы не заслуживаем того, чтобы нас любили. Мы влюбляемся в кого-то, кого не можем заполучить и кто никогда не полюбит нас. И мы мечтаем о том дне, когда он вдруг осознает и поймёт, что он теряет и все наши мечты сбудутся. Только этот день никогда не настанет. И прежде чем ты опомнишься, уже наступает твой сороковой день рождения, пятидесятый, а ты всё ещё один.
Проблема совершенства в том, что оно не способно признать ничего, что хоть немного совершеннее, чем оно само.