Надо подчеркнуть, что природа и её законы заключены в некоторый повторяющийся цикл; статистический детерминизм не уничтожается тем, что каждая часть, каждая частица может решить сама, совершать ей или не совершать некоторое движение в пределах своей орбиты.
У каждого свой Аушвиц, каждый из нас – узник и надзиратель, каждый из нас – жертва и палач одновременно…
Наша жизнь — это выбор. Это скопление множества выборов, которые мы делаем на протяжении всего существования. Не всегда верных, поэтому зачастую жизнь не приносит счастья.
Если бы люди всегда дожидались, пока будут готовы, в жизни вообще ничего бы никогда не случалось. Жизнь — не ресторан: не получается заказывать блюда из этого меню именно тогда, когда готов к приему пищи.
Существует на белом свете довольно распространенная категория людей, которые абсолютно не способны делать выбор.
Мир простирался перед нами не как чистый лист, полный возможностей, а как лабиринт протоптанных троп, вроде изъеденной термитами древесины. Шагни в сторону из прямой и узкой колеи материализма и карьеры, и сразу оказываешься в другой — в колее для людей, выступивших из основной колеи. А уж эта колея была так проезжена... ( в том числе и нашими собственными родителями). Хочешь мотаться по миру? Быть новым Керуаком? О'кей, скачи прямо в колею «Даешь Европу». Хочешь стать бунтарем? Художником-авангардистом? Иди к букинисту и покупай себе альтернативную стезю, всю в пыли, изъеденную молью, рассыпавшуюся в прах. На каком бы поприще мы себя ни воображали, все оборачивалось каким-нибудь клише под нашими ногами, как рекламный буклет с джипом на первой полосе или расхожая реприза хохмача-юмориста. Все архетипы, казалось нам, к тому времени, когда нам придется получать дипломы, станут сплошной банальщиной, включая и тот, который мы как раз в те дни примеряли, — затертого интеллектуала в черном. Заваленные идеями и стилями прошлого, мы нигде не ощущали открытого пространства.
Ну да, конечно, это классический симптом подросткового нарциссизма — полагать, что конец истории выпадает как раз на время твоего прибытия на эту землю. И почти каждая семнадцатилетняя девчонка, всем озабоченная и читающая Камю, рано или поздно свою колею все-таки находит. Тем не менее какая-то часть этой моей школьной глобоклаустрофобии так меня и не покинула и даже, кажется, становится еще острее по мере того, как ползет время. И мучает меня не отсутствие буквального пространства, а, скорее, глубокая тоска по пространству метафорическому: освобождение, побег, хоть какая-нибудь свобода, не ведущая в тупик...
Мы можем растратить все наши жизни, позволяя миру диктовать нам, кто мы есть. Нормальные или ненормальные. Святые или сексоманы. Герои или жертвы. Позволяя истории рассказывать нам, какие мы плохие, или какие хорошие. Позволяя нашему прошлому решать наше будущее. Или можем решать сами. И может быть, наше дело — открыть что-нибудь получше.
Жизнь всегда выстраивается в цепочку вариантов, когда приходится делать выбор. Порой ты идёшь направо, порой налево, но всегда надо двигаться вперёд.
Cлайд с цитатой