Ежели, как говорится, дать времени время, то все на свете займет подобающее ему место.
... несколько секунд они молча глядели друг на друга, а затем каждый пошел жить своей жизнью.
Ежели, как говорится, дать времени время, то все на свете займет подобающее ему место.
... несколько секунд они молча глядели друг на друга, а затем каждый пошел жить своей жизнью.
Как нам всем давно уж полагалось бы усвоить, наиболее точное представление о том, что такое есть душа человеческая, дает лабиринт. И чего-чего только в душе этой не таится.
... Время не имеет ничего общего с тем, что сообщают о нем часы – штуковинки, сделанные из пружинок, которые не мыслят, и из шестеренок, которые не чувствуют, хреновинки и звездюлинки, лишенные той субстанции, которая позволяет вообразить, что пять ничтожных секунд – первая, вторая, третья, четвертая, пятая – были для одной стороны жесточайшей пыткой, а для другой – наивысшим блаженством.
Всё в жизни временно, шатко и неустойчиво, всё проходит неостановимо, и боги, и люди, что было — то уже кончилось, что есть — то не навсегда...
... мало что на свете так терзает душу, как сознание того, что мы предали идеалы нашей юности.
Всё в жизни временно, шатко и неустойчиво, всё проходит неостановимо, и боги, и люди, что было — то уже кончилось, что есть — то не навсегда...
Впрочем, в колоде у жизни карт много, и сдаёт она их порой так, как меньше всего этого ожидаешь.
Истина заключается в том, что повторение разочаровывает почти неизменно, лишается прелести своей и благодати, ибо теряет прелесть внезапности, а с ним вместе — и вообще всё.