Страна — не территория и не правительство. Это люди.
Да, он считал политику и войны игрой. Он потерял интерес к сегодняшнему дню и к миру. И лишь наблюдает за чужими страданиями, а потому и не имеет права быть императором.
Страна — не территория и не правительство. Это люди.
Да, он считал политику и войны игрой. Он потерял интерес к сегодняшнему дню и к миру. И лишь наблюдает за чужими страданиями, а потому и не имеет права быть императором.
Выбранные нами пути могут казаться непроходимыми, но именно поэтому у нас есть завтрашний день...
— Я лишь хотел мирового спокойствия — того, чего желают все.
— Наплевав на природу самих людей?
— Всего лишь на разницу во мнениях.
— Ты хотел остановить мир на сегодняшнем дне. Но каждодневную жизнь без изменений таковой не назвать. Это лишь накопление опыта.
— Но зато оно ведёт к знанию.
— Императору Чарльзу был нужен вчерашний день. Тебе — сегодняшний. Но мне нужен завтрашний день.
— Завтра может быть хуже, чем сегодня.
— Нет, лучше. Потому что люди продолжают стремиться к счастью, сколько бы времени это ни занимало.
— Но это ведет к непомерным желаниям. Это верх глупости. Всего лишь чувство, порожденное бесплодными надеждами и мечтами.
— Чарльз хотел вчерашнего дня, ты — сегодняшнего, а мне нужен завтрашний.
— Но завтра может быть хуже, чем сегодня.
— Нет, лучше, потому что люди продолжают стремиться к счастью, сколько бы времени это ни занимало.
— Ты хочешь образумить человечество?! Подобное простительно лишь Богу!
— Тогда я стану Богом.
Люди по своей природе хотят быть управляемыми чем-то или кем-то: будь то народ, религия, обычаи, или власть.
Частые победы ведут к поражению. Каждый человек находится в поисках надежды, однако чья-то победа может ее растоптать. Это относится и к союзникам, и к врагам. Ведь каждый человек должен к чему-то стремиться.