Сколько веры в огне, сколько верности в тающем снеге.
Где опасность и бред, там живые могилы,
Нас за верность и хлеб поднимают на вилы.
Сколько веры в огне, сколько верности в тающем снеге.
Разродилась звезда ливнем,
Порвала на ольхе платье,
Процарапав тайгу бивнем,
Воробьиную рвет ратью.
Грянул майский гром и веселье бурною, пьянящею волной
Окатило. Эй, вставай-ка и попрыгай вслед за мной.
Выходи во двор и по лужам бегай хоть до самого утра.
Посмотри как носится смешная и святая детвора.
В Даос и Вифлеем,
К окраине земли,
От глупых теорем,
Оставленных в пыли.
Летели облака.
Ты не плачь, если можешь, прости.
Жизнь — не сахар, а смерть нам — не чай.
Мне свою дорогу нести.
До свидания, друг, и прощай.
В последнюю осень ни строчки, ни вздоха.
Последние песни осыпались летом.
Прощальным костром догорает эпоха
И мы наблюдаем за тенью и светом.
Гремит под ногами дырявая крыша, ныряю в чердачный, удушливый мрак.
Пока всё нормально. Голуби, тише! Гадьте спокойно, я вам не враг.
Вот он — тайник, из него дуло чёрное вытащил, вытер, проверил затвор.
Ткнул пулемётом в стекло закопчённое, в морды кварталов, грызущих простор.
Гул голосов снизу, нервною лапою, сгрёб суету в роковые тиски.
Скучно вам, серые? Сейчас я накапаю правду на смирные ваши мозги!
Понимающее сердце,
Нам всегда помочь готово
И взорвется и воскреснет,
Если им хоть кто-то дышит
У разбитого корыта,
У смертельного больного
Умеряет тех, кто видит,
Утешает тех, кто слышит.