— А кто звонил-то?
— Да так... любовница.
— А-а, по работе.
— Чёй-то?
— Ну у тебя две любовницы: я и работа.
— А кто звонил-то?
— Да так... любовница.
— А-а, по работе.
— Чёй-то?
— Ну у тебя две любовницы: я и работа.
То есть ты предлагаешь их поделить между мной, тобой, Филом и Лобановым, гениально! А скажи-ка мне, друг мой любезный, кто вот из всех вышеперечисленных вместо мозга своими тестикулами думает, кого мама контрацепцией не научила пользоваться, чей шустрый сперматозоид вывел из строя моего любимого интерна? Короче так, кто намиккимаусил, тот и работает!
— Его выписывают.
— Как выписывают?!
— Лобанов, от тебя живым никто не уходил?! Не знаешь, как выписывают?
На работе платят бабло,
Но работать надо на ней.
Я не против первого, но без второго мне веселей.
Конечно, остроги и система насильных работ не исправляют преступника; они только его наказывают и обеспечивают общество от дальнейших покушений злодея на его спокойствие. В преступнике же острог и самая усиленная каторжная работа развивают только ненависть, жажду запрещенных наслаждений и страшное легкомыслие.
В итоге капитан признал, что не все люди созданы для работы, некоторые просто для красоты.
В офисе, лишившись чего же, если не свободы, люди ведут себя не как осужденные, но как звери в клетках: это и цирк, и зоопарк.
Они легализуют любой наркотик при условии, что он будет держать вас на производстве.
*1,2,3,4,5,6....,9,10* С каждой последующей секундой я хочу тебя убить еще сильнее... Беги Левин, беги...