Человек имеет право откладывать трудное решение до тех пор, пока оно не примет себя само, и какой-то из вариантов не станет единственным, а все остальные — совершенно неприемлемыми.
Когда надежда ослабляет и парализует волю, она — действительно глупое чувство. А когда даёт силы и мобилизует к действиям, становится драгоценностью, отказываться от которой добровольно нет дураков.
Может быть, вообще всё на свете легко и просто, только мне об этом ещё не рассказали? И я сижу тут, страдаю как последний дурак, пока очевидное решение уже пляшет на кончиках моих пальцев.
— Ты уверен, что действительно хочешь здесь остаться, Макс?
— Хочу! — жизнерадостно подтвердил я.
— Странно! — вздохнула она. — Но почему?
— Потому, что здесь сидишь ты, — объяснил я. — Это же элементарно!
— Это что, признание в любви? — растерянно спросила Теххи.
— Не говори ерунду. Это — гораздо больше!
У юной барышни развлечений должно быть хотя бы вдвое больше, чем обязанностей, особенно если она склонна путать одно с другим.
— Дался тебе этот Ташер! — в который раз изумился я. — Ты же там затоскуешь и тут же запросишься обратно.
— Думаете, надорвусь? — обиделся Андэ. — Вы не впиливаете! А если даже я захочу назад, в Ехо… По крайней мере, после этого я буду жить там, куда захотел вернуться. А пока я просто живу там, где родился. Это разные вещи.
Он придирчиво осмотрел шкатулку и укоризненно покачал головой.
— Ну и что ты её так разглядываешь? — насмешливо поинтересовался Джуффин. — Хотел бы я знать, какие перемены ты надеешься там обнаружить?!
— Пыль, — объяснил Шурф.
— Выдумки. Ну откуда в моем столе могла взяться пыль? — возмутился Джуффин.
— Тем не менее она есть, — флегматично возразил Лонли-Локли.
Он еще раз с неудовольствием оглядел шкатулку, а потом тщательно протёр её — не чем-нибудь, а черно-золотой полой моей Мантии Смерти. Я открыл рот и тут же его захлопнул, поскольку не знал, чем можно ответить на столь беспрецедентную наглость. Эту процедуру мне пришлось повторить несколько раз: я открывал и закрывал рот, как вытащенная из воды рыба.
Я успел полюбить этот город так сильно, что предстоящий отъезд даже радовал меня: я заранее предвкушал, как здорово будет вернуться.
Я вообще плохо разбираюсь в людях. Особенно в тех, которых люблю. В этом смысле я — какой-то дурацкий наивный варвар, твёрдо уверенный, что пока мы живы, целы и даже не разбросаны по разным концами Вселенной, а вполне себе есть друг у друга, всё у нас отлично. И искренне изумляюсь всякий раз, когда вдруг выясняется, что этого может оказаться недостаточно.
На пороге стоял весьма колоритный господин, судя по всему его ровесник. Лицо незнакомца вполне подошло бы какому-нибудь Великому Инквизитору, помещать его под серый тюрбан слуги было недопустимым расточительством! Но не я создавал этот Мир, и не мне менять вещи местами.
Cлайд с цитатой