— Ты веришь, что прошлое может вернуться?
— Более того — оно никогда не покидает нас.
— Никогда?
— Это то, что мы есть.
— Ты веришь, что прошлое может вернуться?
— Более того — оно никогда не покидает нас.
— Никогда?
— Это то, что мы есть.
— Что же делать этим людям, тем, кто был избран?
— Противостоять банальности.
— Быть не как все. Но разве это не ужасное проклятие, быть оторванным от общества?
— Быть необычным, могущественным, разве это не божественный дар?
— Одиночество.
— Поиск.
— Чего?
— Подобного себе.
— Такого, как вы.
— Такого же исключительного.
— Но тогда вы не будете уникальны.
— А также одиноким.
— Знаете ли вы, скольких я убил? В Африке мы стояли по колено в крови. Было время, когда я охотно убил бы и вас. Возможно, наступит день, когда я охотно это сделаю. А пока вы мне пригодитесь.
— И не более?
— Чего еще? Простить вас? Ищите прощения в своей церкви, здесь вам его не найти!
— Вы хотя бы на МИГ представляли, через ЧТО я прошла?! Эта непростительная ошибка стоила мне всей жизни. Думаете, вы страдали? Думаете, вы видели кровь? Думаете, вы ходили по трупам?! Разложите их отсюда и до самого горизонта, — а я все равно зашла еще дальше! Вы слабый, похотливый и самовлюбленный человек! Как смеете вы заговаривать со мной о смерти?!
— Тогда будем говорить о ней вместе.
Будь я постарше, заметила бы нечто большее за этим смехом, за столь легкой и непринужденной беседой... Нельзя сказать, что в воздухе весело напряжение, — его не могло быть между столь близкими семьями. Нет.… Это скорее было больше похоже на трепет, когда кричишь слова в бездну, и они возвращаются на поверхность, будучи искаженными до неузнаваемости. Возможно, такова взрослая жизнь?..
И в ту ужасную ночь, когда это произошло.… Разве тогда случилось что-то особенное за ужином? Нет… Я такого не припомню.
— Что ж, и у роз есть шипы. В том и суть. Эти растения кажутся такими привлекательными, но в них скрыта опасность.
— Многое может быть обманчивым.
— Но кто из нас не имеет секретов.
— Вы — мудрый человек, мистер Чендлер?
— Не совсем.
— Мудрый человек убежал бы из этого дома и определенно попытался бы забыть события прошлой ночи. И не оглядывался бы назад.
— Это похоже на предупреждение.
— Это приглашение.
— Был и ещё один человек, он говорил, что живёт только ради того, чтобы защищать меня.
— Что с ним случилось?
— Он ушёл.
— Какой же ты жалкий. Вечно скрываешься за чужой личиной. Ты что, боишься?
— Постоянно. Но знаешь, чего я боюсь больше всего? Пустой жизни.
— Башмачок Ротшильда — редчайшая орхидея на земле. Она расцветает лишь раз в пятнадцать лет. Долгие годы совершенствует себя, вся жизнь ради шести идеальных цветков.
— И как долго она цветёт?
— Мгновение.
— Она ядовита?
— Как и все чудесные создания, я надеюсь.