К себе мы подходим обычно с более суровыми мерками, чем к другим.
Странное дело: решишь не затрагивать в разговоре определенную тему – и она тут же просится тебе на язык.
К себе мы подходим обычно с более суровыми мерками, чем к другим.
Странное дело: решишь не затрагивать в разговоре определенную тему – и она тут же просится тебе на язык.
Мы обменялись улыбками незнакомых людей, подозревающих, что между ними существует какая-то связь и впереди новая встреча.
Нет врагов более жестоких и готовых к мести, чем прежние союзники – как и прежние любовники.
Всегда найдется оправдание тому, чтобы пожертвовать одной жизнью ради спасения многих.
А разве такой должна быть религия? Утешительной сказкой? Я, подобно римским стоикам или моим любимым англосаксам до обращения в христианство, предпочитаю правду, какой бы суровой она ни была.
Как быстро мы прощаем себе обиды, причиненные ближним, когда возникает нужда в помощи последних!
Поистине жуткая мысль: как часто люди благородные и снисходительные обращают свою любовь к тем, кто ее не заслуживает.