Люди забавно устроены: в критических ситуациях многие из нас пытаются делать не то, что действительно необходимо, а то, что мы лучше всего умеем.
Мы все здесь одни. И мы — мертвецы.
Люди забавно устроены: в критических ситуациях многие из нас пытаются делать не то, что действительно необходимо, а то, что мы лучше всего умеем.
Человек просто не может страдать дольше, чем он может страдать: исчерпав свои возможности, мы вольно или невольно переключаемся на другие дела, и это — величайшее из благ!
Проблема в том, что я не люблю возвращаться. Во всяком случае, туда, откуда я ушёл в твёрдой уверенности, что это навсегда.
— Я неоднократно убеждался, что быть человеком — весьма опасная и зачастую прискорбная участь...
Как-то легче дышится, когда точно знаешь, что в мире есть другие такие же придурки. Моей крыше приятно съезжать в сопровождении чужих крыш, выбравших примерно то же направление движения.
К ней еще ни разу в жизни не приставали ни психи, ни маньяки, ни какие-нибудь безобидные кришнаиты или, скажем, свидетели Иеговы. Даже настырные городские попрошайки обходили ее стороной, а это уже ни в какие ворота, впору удивляться: «Что со мной не так?»
Можно подолгу томиться ожиданиями и предчувствиями на фоне размеренно текущей жизни – до тех пор, пока не появится кто-то и не сформулирует вслух то, что тебе лишь смутно мерещилось. И тогда все сразу случается: предчувствия сбываются, ожидания оправдываются. Иногда сказать вслух – все равно что прочитать заклинание, правда?
Так не бывает, чтобы человек был, а проблем не было — о таком даже детских сказок не сочиняют.
Одно из самых сильных (часто неосознанных) желаний современного человека — оказаться в ситуации, когда он ничего не может испортить.