Твоя гордость без слов всегда противоречит их вкусу; они громко радуются, когда ты бываешь достаточно скромен, чтобы быть тщеславным.
Наше тщеславие всего труднее задеть, если была задета наша гордость.
Твоя гордость без слов всегда противоречит их вкусу; они громко радуются, когда ты бываешь достаточно скромен, чтобы быть тщеславным.
С тех пор как существуют люди, человек слишком мало радовался; лишь это, братья мои, наш первородный грех! И когда мы научимся лучше радоваться, тогда мы тем лучше разучимся причинять другим горе и выдумывать его.
Кто же этот великий дракон, которого дух не хочет более называть господином и богом? «Ты должен» называется великий дракон. Но дух льва говорит «я хочу».
Познающий не любит погружаться в воду истины не тогда, когда она грязна, но когда она мелкая.
— Не давай им ничего, — сказал святой. — Лучше сними с них что-нибудь и неси вместе с ними — это будет для них всего лучше, если только это лучше и для тебя!
И если ты хочешь им дать, дай им не больше милостыни и еще заставь их просить её у тебя!
— Нет, — отвечал Заратустра, — я не даю милостыни. Для этого я недостаточно беден.
Таких не мало, которые потеряли свою последнюю ценность, когда освободились от рабства.
Как много великих идей, чьё действие подобно кузнечным мехам: от них человек надувается и становится ещё более пустым.
Один идет к ближнему, потому что он ищет себя, а другой — потому что он хотел бы потерять себя.