Никогда не знаешь, чьи мысли пережевываешь.
Женатый мужчина со свободной девицей. Вот что им самое приятное. Отнять у другой её мужчину. Или хоть послушать про это. Во мне нет такого. Не стал бы связываться с чужой женой. Объедки с чужой тарелки.
Никогда не знаешь, чьи мысли пережевываешь.
Женатый мужчина со свободной девицей. Вот что им самое приятное. Отнять у другой её мужчину. Или хоть послушать про это. Во мне нет такого. Не стал бы связываться с чужой женой. Объедки с чужой тарелки.
Первый поцелуй всё решает. Роковой миг. Пружинка какая-то разжимается. Вся сразу млеет, хоть держится, а по глазам видно. Первый порыв не сравнить ни с чем. Помнится до смертного часа.
Я ещё негаданно-нежданно вернусь,
Как из тумана, воды твоей напьюсь
И буду пьяной, любви твоей коснусь,
Как раны.
Я ещё поставлю у тебя на пустыре
Свои границы, поцелую на заре
Твои ресницы и умру, как в декабре
Летняя птица.
Не жестоко ли это. Люди привяжутся друг к другу, завлекут, заманят друг друга. А потом разрыв. Смерть. Крах. Обухом по башке.
Говорят, дурнушку полюбишь — не разлюбишь. Только ни одна себя такой не считает. Люби, лги и будь красивой, потому что завтра умрём.
Времени не вернешь назад. Воду не удержишь в ладонях. А хотел бы? Вернуться назад. К самому началу. Хотел бы?
Существуют грехи или (назовем их так, как называет их мир) дурные воспоминания, которые человек стремится забыть, запрятать в самые дальние тайники души — однако, скрываясь там, они ожидают своего часа. Он может заставить память о них поблекнуть, может забросить их, как если бы их не существовало, и почти убедить себя, что их не было вовсе или, по крайней мере, что они были совсем иными. Но одно случайное слово внезапно пробудит их, и они явятся перед ним при самых неожиданных обстоятельствах, в видении или во сне, или в минуты, когда тимпан и арфа веселят его душу, или в безмятежной прохладе серебристо-ясного вечера, иль посреди полночного пира, когда он разгорячен вином. И это видение не обрушится на него во гневе, не причинит оскорбленья, не будет мстить ему, отторгая от живущих, нет, оно предстанет в одеянии горести, в саване прошлого, безмолвным и отчужденным укором.
А вдруг ей не понравится если я нежданно-негаданно. С женщинами надо поосторожней. Один раз застанешь со спущенными панталонами, всю жизнь не простит.
И еще говорят, что Америка — это страна свободных людей. Америка, заявил я ему так спокойненько, что это по сути такое? Мусор, выметенный из всех стран, включая и нашу. А что, разве это не верно? Истинный факт.