Все думают, что у них есть стиль, как и чувство юмора, но у большинства нет.
— Садись в машину.
— А как же твои правила про незнакомцев?
— Если парень залез мне под капот — он уже не незнакомец.
Все думают, что у них есть стиль, как и чувство юмора, но у большинства нет.
— Садись в машину.
— А как же твои правила про незнакомцев?
— Если парень залез мне под капот — он уже не незнакомец.
— Хочешь потерять свое имя?
— Нет, — испугалась Алиса. — Конечно, не хочу!
— И зря, — сказал Комар небрежно. — Подумай, как это было бы удобно! Скажем, возвращаешься ты домой, а никто не знает, как тебя зовут. Захочет гувернантка позвать тебя на урок, крикнет: «Идите сюда…» — и остановится, имя-то она забыла. А ты, конечно, не пойдешь — ведь неизвестно, кого она звала!
— Это мне не поможет, — возразила Алиса. — Даже если она забудет мое имя, она всегда может сказать: «Послушайте, милочка…».
— Но ведь ты не Милочка, — перебил ее Комар. — Ты и не будешь слушать! Хорошенькая вышла шутка, правда? Жаль, что не ты ее придумала!
— Что это вы все время предлагаете мне свои шутки? — спросила Алиса. — Эта, например, вам совсем не удалась! Комар только глубоко вздохнул; по щекам у него покатились две крупные слезы.
— Не нужно шутить, — сказала Алиса, — если шутки вас так огорчают. В ответ он снова грустно вздохнул, а когда Алиса подняла глаза, бедного Комара на ветке уже не было — должно быть, его унесло собственным вздохом.
Ты запихнул меня в дурдом, уничтожил всё, что у меня было. Всё, что я знала, обращался как с бешеной собакой, как с умалишенной, и знаешь, что произошло? Я получила дар истинного прозрения. Я гораздо адекватнее теперь, как умалишенная, чем когда я была главой Браерклифа.
У человека, склонного к самоубийству, чувство юмора, как правило, напрочь отсутствует.
— Во-первых, сбрей козлиную бородку, она не идет к твоему костюму!
— Ээээ… У меня нет костюма…
— И это во-вторых, купи костюм!
Во всем этом большом и страшном мире, единственное, чего вы должны бояться, — это меня.
Я надеюсь, что я обладаю одной чертой, которой никогда не имела Скарлетт — чувством юмора. Я хочу получать радость от жизни. А у нее есть одна черта, которой, я надеюсь, никогда не будет у меня, это эгоизм.