Мы все в цепочке, дружок, и я — её часть. Только не звено, а большой красивый замок.
— Под желатиновой массой вы имели в виду салат оливье?
— «Желатиновая масса» звучит солиднее.
Мы все в цепочке, дружок, и я — её часть. Только не звено, а большой красивый замок.
— Под желатиновой массой вы имели в виду салат оливье?
— «Желатиновая масса» звучит солиднее.
— Мой парень думает — это странно, что мне нравится этим заниматься [стоя над трупом]. А я думаю, странно, что он обожает аккордеоны.
— Я на твоей стороне!
— Я нашёл тупые травмы на левой бедренной кости и рёбрах. Орудие было длинным и цилиндрическим. Возможно... труба?
— Штырь.
— Клюшка для гольфа.
— Арматура.
— Бейсбольная бита.
— Нунчаки.
— Ребята, наша жертва жила в доме престарелых. Может быть, трость?
— Что я говорила?
— Нам нельзя находиться в одном помещении без присмотра.
— Почему?
— Потому что у нас хватило ума выстрелить из пушки.
— И?
— Ты же здесь. Получается, что мы под присмотром?.. Пока.
— Как ты себя чувствуешь?
— Как будто меня отравила отрезанная голова, полная гипсовой пыли.
— Значит ради удовольствия ты читаешь...
— Женское чтиво. Ну где женщина находит в себе силы бросить мужа-деспота и обретает счастье с художником, способным плакать и трахаться как зверь.
— Эмм... Порнуху?
— Порнуху, да.
— Как ты себя чувствуешь?
— Как будто меня отравила отрезанная голова, полная гипсовой пыли.
У неё есть свойство превращать обычных, спокойных людей во взрывающиеся от ярости бочки.